Они с мамой очень странно общались. Лев Аркадьевич любил слушать, как мама говорит по телефону. Особенно когда она ругалась матом. А матом мама владела виртуозно.
– Киселева, у тебя не рот, а оркестр! – восклицал он.
Несмотря на манерность, эстетство, интеллигентность и манеру носить запонки, Лев Аркадьевич любил пересыпать речь простецкими, даже пошловатыми, афоризмами.
– Вот, Киселева, принес тебе ликер! – Он доставал бутылку, на горлышке которой торчал задорный бант. Мама ахала – такой ликер было просто не достать и стоил он месячную зарплату.
– А чего себе не оставил?
– Мне ж он ни в голову, ни в жопу, – отмахивался Лев Аркадьевич, густо краснея.
Он не умел произносить неприличные слова, ему это совсем не шло, но он очень любил это делать.
А еще ему нравилось приходить к нам в гости, если мама устраивала «гостей». Ни один такой вечер не обходился без танцев – сдвигался стол и все гости танцевали. Лев Аркадьевич обожал танцевать.
– А новые дамы будут? – спрашивал он маму, которая приглашала его в гости. Дядя Лева всегда тщательно и в подробностях уточнял – какой предполагается состав гостей.
– Лева, ты определись, тебе новые нужны или дамы? – хохотала мама.
– Вот ты смеешься, а знаешь, какая партнерша лучшая? Новая!
Лев Аркадьевич ритмично двигался не под музыку, а просто двигался. Главное – быстро. Наступал на ноги новым и старым дамам. Кружил их в вальсе, сшибая стулья. И уматывал до потери сознания. «Старые» дамы, к коим относилась и моя мама, наотрез отказывались с ним танцевать.
Да, благодаря дяде Леве я выучила нашу фамилию, потому что он называл маму исключительно так. И быстро начала выговаривать букву «эр» – от меня дядя Лева требовал обращаться к нему по имени-отчеству – Аркадьевич.
Мама ему была нужна для мелких дел – прописать брата жены в квартиру, оформить дарственную, переписать на супругу гараж и машину. По большому счету ерунда, раз плюнуть. Но за эту ерунду он щедро платил.
– Зачем тебе я? – спрашивала мама. – Зайди к любому студенту-практиканту, он тебе все сделает.
– Ну не знаю, – улыбался Лев Аркадьевич. – Мне с тобой хорошо. И вдруг ты мне еще пригодишься по-крупному? А у меня денег, например, не будет. Так что считай, я тебе плачу заранее. Ты моя страховка на будущее, подушка безопасности. И потом – твой ребенок растет как трава, совершенно без всякого воспитания. Должен же кто-то научить ее вести себя в приличном обществе?
Про подушки безопасности тогда вообще никто не слышал. Но дядя Лева передвигался на «Форде», где этих подушек было целых две. А меня Лев Аркадьевич называл исключительно «ребенок». «Ребенок, подойди сюда». «Ребенок, смотри, что я принес». «Ребенок, ты ведь не хочешь быть похожей на свою мать?»
Была у Льва Аркадьевича еще одна особенность – он всегда протирал за собой раковину в ванной – заходил мыть руки и после тщательно вытирал раковину от брызг. Это странно, но я тоже так делаю. Не терплю грязные мыльные следы на раковине. Но тогда… тогда раковины в половине домов были со сколами, со следами ржавчины, кстати, и наша в том числе.
– И что случилось с дядей Левой? – спросила я маму. – И кем, кстати, он работал? Откуда у него были такие деньги?
* * *
– Наверное, он что-то чувствовал, – начала рассказ мама, – поэтому и шутил про вложение в будущее. Лева арендовал квартиру, где играли в карты. Подпольное казино. Но только без рулетки – исключительно карты. Играли на очень большие деньги. Среди посетителей – весьма высокопоставленные и богатые люди. Там собирались и актеры, и чиновники из министерств. К Леве приходили за связями. Эдакий клуб деловых знакомств. Он знал всех, его все знали. Бизнес процветал – Лева очень заботился о своей репутации. И квартира на Кутузовском была роскошная, и алкоголь редкий лился рекой, и машина, и водители. Проститутки элитные. Такие красавицы, что глаза слепило. Я была там один раз. Лева подарил мне вечернее платье – я его потом еще лет десять носила. И велел не открывать рот. Я села играть в покер. А в покер я очень хорошо играю. Не сдержалась и обыграла одного режиссера, генерала и шишку из Госплана. Лева меня чуть за шкирку из-за стола не вытащил.
– Ты идиотка? – Я впервые слышала, как он кричит. – Зачем ты выиграла? Ты должна была проиграть! Тебе совсем связи не нужны? Так и будешь бабулек соседских защищать?
Он хотел мне помочь с клиентами. Дать возможность заработать другие деньги, очень большие.
– Левушка, ну карта пошла, и они как дети… – Я пыталась его успокоить. – Я же даже не напрягалась…
– Я так и знал, что тебя, Киселева, нельзя сюда приводить. Ведь чувствовал! Что мне теперь с ними делать? Они требуют, чтобы ты вернулась и сыграла еще раз! Генерал злой, как сто чертей. И чего ты лыбишься? Ты же умная баба! Так веди себя как дура!
– Ну давай попробую, – согласилась я.
– Иди и проигрывай. Делай вид, что только в подкидного дурака умеешь играть! Сиди и грудь показывай!
Понимаешь, я знала, что Лева прав. Я могла завести знакомства и стать адвокатом знаменитостей. Но у меня такие карты на руках были! Ну не могла я проиграть! С такими картами! И ведь даже не пришлось обманывать. На кону сумма была такая, что нам бы на летний отдых хватило. Я могла со второй работы уйти. Вот и увлеклась. Выиграла. Лева тогда сказал, что видеть меня больше не желает. Отправил со своим водителем домой и побежал успокаивать этих мужиков.
Люди туда только по рекомендации попадали. Лева установил своеобразное членство, как в закрытом клубе. За нового посетителя должны были поручиться как минимум двое постоянных игроков. Так что Лева считал, что он в безопасности – не сдадут, прикроют. Он был «свой» и знал то, чего знать не положено – кто каких девочек предпочитает, кто пить не умеет и языком много треплет. Но Лева держал язык за зубами, поэтому его особенно ценили. А ты помнишь, какие он нам билеты доставал? И в Большой, и в «Современник»! У него были колоссальные связи во всех кругах. Он, можно сказать, был честным, вел честную игру. Но где-то случился прокол, в его квартиру нагрянула милиция. Настоящая облава. Видимо, кто-то наверху решил прикрыть притон. Или Лева узнал слишком много и стал опасен. Ему удалось сбежать – предупредили верные клиенты. Я точно не знаю, что случилось – он так и не рассказал.
Он появился у нас на пороге в пять утра. И чуть ли не впервые назвал меня по имени.
– Ольгуш, спасай, – сказал он и плюхнулся на стул. Потом достал из сумки бутылку коньяка и налил в чайную чашку. Представляешь? Лев Аркадьевич пил коньяк из чайной чашки! Выхлебал полбутылки и не заметил. И закусывал не лимончиком, а колбасой с разделочной доски.
– Я же говорил, что ты мне будешь нужна. Выручай. Сейчас. Спрячь меня, – попросил он. – Если меня поймают, я сяду до конца жизни. Или меня убьют раньше. Можно я у тебя поживу?
– Ты, что ли, здесь решил спрятаться?
