– Про Фонтейнов я знаю, но разве с мамиными родственниками ты не общаешься?
– Переехав в Лас-Вегас, она утратила с ними связь. Пару раз я про них спрашивала, но каждый раз она так расстраивалась, что я о них больше не заговаривала. – И что-то ей подсказывало, что мама бежала из не слишком счастливого дома в надежде на лучшую жизнь.
– Мне жаль, что ты росла не зная близких.
– Все было не так уж и плохо. В конце концов, мне же не с чем было сравнивать. По-настоящему я начала переживать, лишь когда, закончив колледж, оказалась у подруги на свадьбе. – У нее было целых шесть подружек, а к алтарю счастливую невесту вел под руку отец. – Кроме меня, все остальные гости были членами семьи.
– Ты расстроилась, что на нашей свадьбе совсем никого не было?
– Чуть-чуть. Но больше всего мне не хватало Тиберия. Раньше я мечтала, что именно он поведет меня к алтарю.
– Тогда предлагаю после собрания акционеров пожениться еще раз. Но теперь по всем правилам. В кругу родных и близких.
– Но ты не обязан для меня этого делать, – выдохнула Виолетта. Но как же приятно, что он все-таки такое предложил!
– Не обязан, но я хочу это сделать. Для нас обоих. Нам нужно начать все сначала. – Он легонько поцеловал ее в лоб. – Тебе не кажется, что настоящий брак заслуживает настоящей свадьбы?
Слегка отстранившись, Виолетта пристально посмотрела на Джейти, чувствуя, как от его улыбки дрожит ее сердце.
– Звучит разумно.
Глава 10
Сидя в кабинете, Джейти изучал план переустройства тренажерного зала, когда ему позвонила помощница.
– С вами желает поговорить мистер Родес.
До собрания оставалось всего три дня, а Джейти так и не сумел собрать недостающие акции.
– Привет, отец.
– Сын, неужели ты действительно рассчитывал меня обыграть?
– А как ты думаешь?
– Я думаю, что обыгрывал противников куда как умнее тебя.
– Не сомневаюсь.
– Тогда ты, наверное, не удивишься, если я скажу, что собираюсь продать «Титан».
– Не удивлюсь. – Джейти с самого начала понимал, что с отцом будет сложно бороться и что в итоге кто-то из них будет вынужден покинуть компанию. Но как бы все ни сложилось, он готов был идти до конца.
– Думаю, мы сумеем подыскать тебе что-нибудь подходящее, – продолжил Престон. – Насколько я помню, управляющий «Платинового Макао» собирался уже в этом году выйти на пенсию.
– Не сомневаюсь, что у тебя и без меня найдется толпа желающих на теплое местечко. А я как-нибудь и сам справлюсь.
– Наверняка твоя жена сумеет подыскать тебе должность в «Отелях Фонтейна».
– Вполне возможно. Фонтейны хотят купить и сровнять с землей «Счастливое сердце», а на его месте выстроить совершенно новое здание. И им нужен человек, способный руководить работой от начала и до конца.
Снова ложь. На самом деле он совершенно не представлял, что станет с «Сердцем» после смерти Тиберия, но отца нужно было сбить со следа хотя бы временно.
– Да, с женой тебе повезло, с этим не поспоришь.
– Что-то еще? – Глянув на часы, Джейти глубоко вздохнул и улыбнулся. Совсем скоро его ждет ставший уже традиционным поздний ужин с Виолеттой в ее номере. – Если нет, то у меня назначена встреча.
– Это все. До встречи в Майами.
– Жду с нетерпением. – Не прощаясь, Джейти повесил трубку.
Быстро подмахнув бумаги на переустройство тренажерного зала, Джейти вышел из кабинета. Как бы он ни любил «Титан» и ни гордился проделанной за шесть лет работой, он с самого начала отлично понимал, что рано или поздно им придется расстаться.
И теперь нужно сделать выбор. Либо остаться в компании и безропотно подчиняться отцу, либо уйти и начать собственное дело. Джейти не сомневался, что, создав новую компанию, получит больше денег и возможностей для развития, но при этом он ни на минуту не мог избавиться от мысли, что так он предаст деда, который наверняка бы хотел, чтобы его внук развивал «Корпорацию Стоунов».
Что ж, похоже, ему все-таки придется покинуть Лас-Вегас. В последнее время Джейти всерьез задумался о покупке недвижимости в Калифорнии, Аризоне и на Карибах, а значит, отныне вся его жизнь будет проходить в бесконечных разъездах, и постоянный офис в Вегасе ему уже не понадобится.
Но что тогда ждет их с Виолеттой? Они решили не разводиться, но, может, это не слишком разумно? Ведь она почти сумела заразить его своим позитивным настроем и верой в победу… Ладно, нужно будет обязательно сегодня все это обсудить.
Когда Джейти добрался до «Стиля Фонтейна» и поднялся в номер Виолетты, она написала, что немного задержится. Вздохнув, он задумчиво посмотрел на заваленный бумагами стол. Вчера они несколько часов просматривали папки Тиберия на всю их семью, в надежде найти что-то полезное и продумывая свои дальнейшие действия. Только к чему это все? Отца уже не победить.
Но был ли у них шанс с самого начала? Престон Родес, или, согласно теории Скарлетт, Джордж Барнс, всегда был бессовестным ублюдком и недрогнувшей рукой расправлялся с противниками. Он сумел уговорить Джеймса Стоуна выгнать единственного сына, довел собственную жену до самоубийства, а чтобы заручиться поддержкой акционеров, не гнушался прибегать к шантажу…
Что ж, похоже, кому-то уже наконец пора дать ему отпор. И почему бы этим не заняться его родному сыну, которого сам Престон назначил своей следующей жертвой?
Не желая начинать вечер с разговоров об отце, Джейти сгреб разбросанные бумаги, отнес их в домашний кабинет Виолетты и уже собирался вернуться в гостиную, но тут заметил собственное имя на лежавшей на столе папке.
Он резко замер.
У Виолетты была папка и на него.
Только чему он так удивляется? Раз уж Тиберий собирал досье на Престона, то почему он должен был обойти стороной его самого? И, разумеется, унаследовавшая все это Скарлетт поделилась документами с сестрой.
Внутренне содрогаясь от ужаса, Джейти открыл заветную папку и на первой же странице увидел полицейский протокол о смерти мамы. От передозировки.
На первой же странице черным по белому красовалась его самая страшная тайна.
Но как давно об этом знает Виолетта? Неужели она с самого начала старательно делала вид, что готова терпеливо дожидаться его признаний, а на самом деле в мельчайших подробностях знала о его самых сокровенных тайнах и позорных секретах?
Она его предала.
За протоколом следовало психиатрическое заключение о его собственном состоянии, сделанное после неудачного прыжка через отцовский «феррари» на велосипеде, закончившегося сломанными ребрами и тяжелым сотрясением мозга. Прыжок состоялся ровно через месяц после смерти матери, и врачи попытались списать все на обычную в таких случаях депрессию и назначили лечение, но никакие таблетки не помогли ему избавиться от гнетущего чувства вины.
