Он поднялся наверх, осмотрелся. Зона совсем рядом, стена с колючей проволокой на ней хорошо видна, вышки, часовые на них. Чувствуется дыхание неволи. А витки «егозы» – последнего контура заграждения – вообще в двух шагах, только руку протяни. По этому контуру время от времени должен прохаживаться патруль с собаками, но псы не учуяли человеческий дух, который оставили зэки, прокопавшие ход. Видно, Рауль позаботился об этом.
Вылаз был спрятан под крепким люком из досок и маскирующего дерна. Непросто было снять эту заслонку, но Артем справился. И сделал это тихо, не привлекая к себе внимания часового…
Непросто было снять люк, и он потерял на этом время. Но вряд ли это намного сократило разрыв между беглецом и преследователем.
Артем чувствовал в себе силы двигаться дальше, но куда идти, не знал. К дороге, которая шла от лагеря к поселку? Но это глупо. В другую сторону идти бессмысленно – там дикая глушь, в которой точно нет спасения…
Куда идти?.. Он повел головой, втягивая ноздрями воздух, но запаха Сергила не учуял. Не тот он волк, чтобы чувствовать себя хозяином в лесу.
Бой с трудом выбрался из колодца, с жадностью втянул в себя воздух. Он не вынюхивал след, а восстанавливал дыхание. Но след, тем не менее, нащупал и показал направление, куда нужно идти. Но сам прошел не больше километра. Его сильно вдруг повело в сторону, он споткнулся, упал и больше не поднимался. Тело не слушалось его. Даже в ночи была видна смертельная бледность на его лице. Пацан потерял много крови и держался из последних сил. Артем чувствовал себя не лучше, но им двигала злость. Он стольким пожертвовал, чтобы дотянуться до Сергила, но в самый последний момент упустил его. Надо во что бы то ни стало исправить ошибку…
Он отправил Боя обратно в зону. Срок у него небольшой, всего два года, зачем ему надбавка за побег? Его самого дополнительный срок не пугал. Он готов был еще десять лет провести в неволе, лишь бы только дотянуться до Сергила.
Топи, болотная вода, трясины, едва живые, почти лишенные хвои сосны… Это был самый настоящий ад, и Сергил уже потерял надежду прорваться сквозь него, когда все вдруг закончилось. Нет больше хлябей, и ночь ушла, под ногами твердая земля, деревья вокруг нормальные, с крепкими корнями. А болота остались позади, он прошел через них без всяких проводников. Это верный знак, что и дальше все будет путем.
Эти болота остановят погоню, которая пойдет по его следу. Ни один человек в здравом уме не поверит, что Сергил сможет пройти эти гнилые топи. Более того, он оставил там свою кепку. Засосала его трясина, один только головной убор остался от великого вора. Подгорнов обязательно бы поверил, может, и новый «хозяин» примет эту версию. Сама природа ликвидировала Сергила при попытке к бегству, начальству такая лирика должна понравиться…
Нет за ним погони, но рано еще останавливаться. Еще немного нужно пройти и сделать привал. Костерок развести, одежду просушить, харчей немного, банка тушенки и кусок хлеба, но так он сразу все и не съест, на потом отложит. Обогреться, обсушиться, перекусить, и в дорогу. А в деревне он скинет зэковскую робу, напарится в баньке, оденется в цивильное, и тю-тю, под чужими документами. Сергил уже не сомневался в своей удаче. Сама судьба провела его через адские болота, она подает ему знак. Все будет хорошо…
Сначала под ногой хрустнула сухая ветка, затем колыхнулась почва. Чутье насторожилось, но Сергил проигнорировал его, не остановился. До привала совсем чуть-чуть, а болота остались за спиной – ему ничего не угрожает. Почва под ногами твердая, а колыхнулся он сам.
Он сделал шаг, другой, и почва вдруг рассосалась под ногами. И сами ноги погрузились в холодную вязкую жижу. Не видно воды, вокруг сухая трава, нигде ничего не хлюпает. Казалось бы, ничего страшного, а тело уже по пояс в жиже. Сергил бросил перед собой палку, концы которой должны были упереться в твердую почву. Эта палка должна стать перекладиной, на которую он и сделает выход силой.
Но дерн вдруг расступился под палкой, и она погрузилась в трясину под ним. И сам Сергил погрузился по грудь. Он лихорадочно схватился за траву, вырвал ее с корнем и тут же погрузился еще на несколько сантиментов.
Он перестал двигаться, и это помогло. Трясина больше не засасывала его, но и не выпускала. Любое движение еще больше погружало в болотную пучину, а без движения он долго здесь не протянет, комарье сожрет его.
Комары кусали нещадно, лезли в глаза. Лицо распухало, кожа зудела, а он даже не мог почесаться, только с диким стоном зажмурил глаза, как будто это могло помочь.
Когда он открыл их, перед ним стоял Есаул. Бледный как смерть, едва живой от слабости, мокрый. Сергил не поверил в его реальность. Это, наверное, галлюцинации. Комары впрыскивают в кровь какой-то галлюциген. А еще сознание само по себе впадает в предсмертный бред, в котором всплывают грехи, которые уже не отмолить…
– А я уже и не думал, что догоню тебя, – едва слышно проговорил Есаул.
– Помоги!
– Да уж, сама жизнь тебя опустила, Сергил Гурамович, – усмехнулся Есаул.
С каждым произнесенным словом голос Артема твердел, и бледность сходила с лица. Он даже разогнулся, распрямил спину.
– Ты должен сам с меня спросить. Нечестно, если это сделает болото! – Сергил резко мотнул головой и почувствовал, как трясина потянула его вниз. Он замер, но погружение продолжалось. Медленно продолжалось, по миллиметру, но неотвратимо.
– Зачем ты заказал меня, Сергил?
– Ты влез на чужую территорию. Дарина была твоей, а ее бизнес – моим.
Артем удовлетворенно кивнул. Ответ принят, можно двигаться дальше.
– Ты не отстегнул в «общак», ты «кинул» братву на деньги.
– Бес попутал.
– Я сход на тюрьме проводил, а ты его ментам сдал. Братву сдал. Что скажешь?
– А это еще доказать надо!
– Кому? Я точно это знаю, а вокруг только тайга. И прокурор у нас тут медведь… Медведю доказательства не нужны, – усмехнулся Есаул.
– Бес меня попутал, Артем. Ну, прости! – Сергил умоляюще смотрел на него.
– А убить меня сегодня кто хотел?
– Хотел. Врать не буду… Я человек, я должен был защищаться… Я же знаю, зачем ты ко мне шел… За моей жизнью ты шел…
– Я должен с тебя спросить, а ты должен мне ответить.
– Ты не хочешь с меня спрашивать, не хочешь меня убивать…
Есаул всегда говорил, что Сергил был ему за отца. Он и воровской ход перед ним открыл, и на тюрьме очень помогал, поднял его, когда Есаул первый раз вышел из зоны, Дарину ему, считай, вернул… Не все было гладко в их отношениях, но, в целом, без проблем. Пока Сергила черт не дернул… Хотелось бы вернуть все назад. И если это случится, он никогда не поднимет руку на Есаула. И в «общак» не зажмет. И ментам никогда не сольет…
Все это Сергил хотел сказать Артему, чтобы вымолить у него прощение. Хотел, но не мог: жижа лезла в рот, мешая говорить. И при этом он продолжал погружаться. Еще чуть-чуть, и все…
