Добился Артем своего, условия содержания улучшил, зону под себя поставил и собственным авторитетом обладал в достаточной мере, и в покровителях у него серьезные воры. Судьба сводила его с реальными корифеями воровского мира и со всеми он умел находить общий язык…
Сейчас эти люди не просто подписались за него, они отправили Артема в этот лагерь с миссией. Порядок он здесь должен был навести.
– Не хочу я никого поднимать, – покачал головой Артем.
– Не хочешь, а будешь… Пытаться будешь, только ничего у тебя не получится. Я тебя в ШИЗО сгною, Есаулов.
– Через матрас? – грустно усмехнулся Артем.
Нельзя держать заключенного в штрафном изоляторе больше пятнадцати суток. По закону нельзя. Но закон что дышло, отсидит человек пятнадцать суток, вернется в камеру, ночь в относительно нормальных условиях проведет и снова в кондей. Это и называлось «пропустить через матрас». Артем знал, каково это, на собственной шкуре.
– Через матрас! – согласно кивнул майор.
– Можно и так, – ответил Артем. – Я человек привычный… Только как мне думать за тебя, гражданин начальник? Ты же мне красиво тут пел, по закону тут все у вас. А в штрафном гноить – это не по закону. Беспредел это. Ментовский беспредел.
– И что?
– Как ты мне в глаза после этого смотреть будешь?
Он не пытался давить на «кума», просто смотрел на него – пристально, угрюмо. И тяжело. Вся сермяжная правда огромного невольничьего мира в этой тяжести, все стоны невинно осужденных, а также грешных, но взывающих к раскаянию душ. Не смог майор выдержать этот взгляд, отвернулся к окну. Затем вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил и сказал:
– Нам здесь смута не нужна, Есаулов. Мы на все пойдем, чтобы изолировать тебя.
– Воля ваша, начальник. Как будет, так тому и быть.
– Угрожаешь?
Артем удивленно повел бровью. И в мыслях у него не было угрожать. Просто не пугал его штрафной изолятор. И там есть жизнь, и оттуда можно рулить. При желании. Ну, и, конечно же, знать надо, как…
– Угрожаешь!.. – нервно глянул на него Маляров. – Я же вижу, угрожаешь! Знай, мы и не таких обламывали!
– Знаю, – кивнул Артем. – Обламывали… Я вашу ментовскую силу признаю. И порядки ваши уважаю… Если это правильные порядки, когда все по закону, когда люди не страдают…
– А где у нас люди страдают? Тоже мне, народный заступник нашелся!
– Народный, – кивнул Артем. – Из народа у вас тут люди сидят. И вы, менты, должны их в довольстве содержать, и мы, воры, должны их «греть».
– Ну, себя вы «греете», я знаю, – презрительно усмехнулся «кум».
– И о себе не забываем… Кто-то много берет, кто-то мало, кому-то вообще ничего не надо, кроме уважения. Нельзя всех под одну гребенку чесать… Мне, например, много не надо. Для меня главное, чтобы люди у вас тут нормально жили. Чтобы сытно жили, в тепле, чтобы по беспределу их никто не обижал…
– А у нас тут беспредел?
– Беспредел. И бандитский беспредел, и ментовский. Бандиты у вас масть держат и «красноповязочники». Бандиты с кармана снимают, а «козлы» пайку через пищеблок уводят. Плохо у вас обычному человеку, голодно и холодно. Работают много, а имеют мало. Люди с этим пока мирятся, но долго ли так будет?
– Значит, восстанием угрожаешь?
– А зачем угрожать? Просто надо людям навстречу идти. «Красноповязочников» урезонить надо, пока их резать не начали. И с бандитами порешать.
– С бандитами?
– Ну, а кто у вас тут масть держит?
– Кто?
Артем промолчал. Он сказал все, что хотел, даже более того. Если «кум» не понял его, нечего тут распинаться перед ним. Надо действовать – в зависимости от обстоятельства.
– Кто у нас тут масть держит? – настаивал майор.
– Я не знаю, гражданин начальник, смотреть надо.
– Все ты знаешь. И я знаю, зачем ты сюда приехал… Умный, да? У нас в колонии на довольствии почти полторы тысячи человек. А производство практически стоит. Мощности есть, а заказов нет. На склад работаем.
– Будут заказы.
– Ты это берешь на себя? – скороговоркой спросил Маляров.
– Я сейчас ничего не могу тебе сказать, гражданин начальник. Мне сначала осмотреться надо, прикинуть, что к чему.
– В штрафном осмотришься!
Артем покладисто кивнул. Штрафной, так штрафной, он готов к этому. Пусть прямо сейчас и ведут его в изолятор.
Но не спешил Маляров отпускать Артема. Себе на уме начальник, бродят какие-то свои мысли в голове.
– В штрафной загремишь, если с ситуацией не справишься… И то, если раньше не убьют…
Артем снова кивнул. И убить его могут. Бандиты – народ суровый, на расправу быстрый. К тому же Артем не в законе, за его жизнь страшная неотвратимая кара не предусмотрена. Все может случиться, и он готов умереть достойно. А раз готов, то и страха особого нет.
– Ты меня слышишь, Есаул? С ситуацией справляться надо. Бандиты действительно распоясались… – Маляров взял со стола пачку сигарет, жестом предложил Артему. – Житья от них нет… Но что ты можешь с ними сделать? У них свой «смотрящий», у них организация. Серьезная организация. Что ты один сможешь с ними сделать? Ничего…
– Поживем – увидим.
– Не увидишь. Грохнут тебя, и вся недолга. И не поживешь, и не увидишь.
– Все может быть.
– Вот видишь, нет в тебе уверенности… Тогда лучше не ввязываться, только хуже будет…
Правильно рассуждал «кум», и Артем его понимал. Но у него своя правда, и он не искал поддержки у ментов, в любом случае продолжит свою игру. Он должен оправдать доверие своих покровителей и сделать эту зону пригодной для житья…
Чисто в камере, стены покрашены, занавесочки на зарешеченных окнах, шконки идеально заправлены. Хата большая, человек на тридцать-сорок. «Сидельцы» на работах, но жизнь в камере теплится. Люди в дальнем углу теснятся, кто-то струны на гитаре тихонько перебирает. Человек пять-шесть, не так уж и мало для блаткомитета.
А блаткомитет здесь должен быть серьезным. Сам «смотрящий» по зоне в этой камере обитает. Воровской «смотрящий», не бандитский… Только вор он или нет, вот в чем вопрос. Вроде бы вор, причем в законе, но власть свою бандитам отдал. И на игле Чермыш плотно сидит. Он за это дело и мать родную забудет. Или уже забыл…
Не жалуют серьезные бродяги Чермыша, не верят ему, не видят в нем опоры для воровских законов. Потому и Артема в эту зону заслали…
И «кум» Артема к «смотрящему» на постой отправил. Не стал в изолятор закрывать, хотя и грозился. Видимо, решил посмотреть, чем закончится эта встреча вроде бы попутных, но не стыкующихся интересов, чем закончится возможный конфликт.
