Алекс подался вперед.
– Ты сегодня закидываешь аппетитные наживки, и мне ничего не остается, я обязан на них клюнуть. Но к чему была сказана последняя фраза? Ты приехала в Техас, потому что здесь жил твой донор?
Кэт покачала головой, сердясь на саму себя.
– Дин утверждает, будто такое духовное перевоплощение невозможно.
– А как думаешь ты?
– Я с ним согласна.
Алекс скептически выгнул бровь, давая понять, что не заметил уверенности в ее голосе.
– Зато какая благодатная тема для разного рода диспутов.
– Что ж, в один прекрасный день можно и диспут устроить. Но в данный момент я хочу выяснить, кто меня шантажирует. Слова медсестры про Техас – это единственная зацепка, которая у меня есть.
– Отлично. Стандартная процедура предписывает начинать с того, что мы имеем.
– И еще кое-что, Алекс. Я пыталась выяснить, предпринимала ли семья донора попытки связаться со мной.
– Ты? Неужели? – удивился он. – Но ведь это идет вопреки твоим принципам. Разве это не твои слова, что ты ничего не хочешь знать о том, кто твой донор?
– Мне ничего другого не оставалось. Сейчас это проверяют. И если что-то всплывет, я тебе сообщу.
– Ну, хорошо. А я пока начну с Техаса и буду потихоньку двигаться дальше. Проверю также, вдруг что-то всплывет в связи с этими загадочными смертями. Возможно, имеется иной общий знаменатель, помимо того, что всем троим было пересажено сердце. Но пока ничего не обещаю.
– Я буду благодарна за любую крупицу информации. – Кэт встала и указала на холодильник. – Там осталась еда. Можешь ее есть.
Алекс проводил ее до дверей.
– Может, останешься?
– Мы закончили наш разговор.
– Но не наш спор.
– Больше нам спорить не о чем. Мы согласились с тем, что ты дерьмо, и теперь тебе известно, как я отношусь к случайному сексу.
– Это не был случайный секс…
– Кстати, я нахожу любопытной одну вещь, – перебила она его. – С чего это ты вдруг решил поговорить со мной начистоту? Ведь тебе ничто не мешало до бесконечности пудрить мне мозги. Почему ты решил лишить самого себя удовольствия? Или в тебе ни с того ни с сего заговорила совесть? Или Арни пригрозил, что если ты не будешь вести себя как пай-мальчик, он придержит твой гонорар?
Вместо того чтобы ответить на ее язвительный вопрос, он крепко взял ее рукой за подбородок.
– Надеюсь, ты знаешь поговорку «Остерегайтесь собственных желаний». Да, я хотел секса с тобой, хотел, причем такого, чтобы стены ходили ходуном. И я его получил. Одна беда: я получил не только его. И это меня напугало. Потому что я не знал, что мне с этим делать. – Он кончиком большого пальца потрогал уголок ее рта. – И до сих пор не знаю.
Глава 35
– Итак, вот что мы имеем. Я хотела, чтобы вы это знали.
Она изложила все Джеффу и Биллу Вебстеру и теперь сидела, откинувшись на стул, в ожидании их реакции. В кабинете Вебстера, вдали от лихорадочной суеты редакции новостей, царила благословенная тишина.
Кэт и Джефф сидели бок о бок на кожаном кремовом диване. Их начальник восседал в кресле того же цвета. Его спокойствие было обманчивым. Он явно был обеспокоен тем, что только что услышал от Кэт.
– Детектив…
– Хансейкер.
– Отмахнулся от тебя?
– Можно сказать и так, – ответила Кэт. – Особенно после того, как мне сообщили из банка органов, что семья моего донора никогда не пыталась выяснить, кому досталось это сердце.
Результат этого запроса одновременно разочаровал Кэт и успокоил. Успокоил потому, что ей не нужно было переживать по поводу личности донора, разочаровал, ибо теперь не осталось зацепок, способных помочь ей выйти на след шантажиста.
– Безразличие лейтенанта Хансейкера поражает, – продолжала Кэт. – Но когда я рассказала об этом Алексу, тот ничуть не удивился. Ведь что может сделать полиция, если преступления не было? Для ареста злоумышленника нет веских причин, даже будь он известен. Но мы не знаем и этого.
– Но ведь что-то наверняка можно сделать, – настаивал Джефф.
– Мы делаем то, что в наших силах, – сказала Кэт. – У Алекса остались связи в Департаменте юстиции в Хьюстоне, бывшие коллеги. Они сейчас по его просьбе ведут проверку. У Алекса есть ресурсы, которых нет у нас, простых граждан. – Кэт вымучила улыбку. – Иногда он забывает сказать, что больше не служит в полиции. С ним разговаривают. Он умеет произвести впечатление.
– То есть ты ему доверяешь? – уточнил Билл.
Кэт в упор посмотрела на него.
– Почему бы нет?
Билл указал на картонную папку, в которой лежали копии газетных вырезок, «некролог» и конверты, в которых все это пришло.
– Думаю, тебе есть резон опасаться любых посторонних людей, которые могут неожиданно вторгнуться в твою жизнь.
– Алекс Пирс вряд ли подпадает под определение «посторонний», – заметил Джефф.
– Что ты о нем знаешь, Кэт? – гнул свою линию Билл. – Помимо того, что он красавчик и сердцеед?
– Билл, мне не нравится твой намек. Я пока в своем уме и не утратила способность мыслить по причине его смазливой физиономии или кое-чего еще.
– Не обижайся, – поспешил успокоить ее Билл. – Я всего лишь хотел сказать…
– Ты всего лишь хотел сказать, что женщины думают сердцем, а не головой. Ну да, мы же слабый пол и не в состоянии сами опознать волка в овечьей шкуре.
Обиженная, Кэт встала с дивана и подошла к окну. Отсюда, с третьего этажа, ей был виден бесконечный поток машин на скоростной автостраде. Немного поостыв, она вернулась к своим собеседникам.
– Извини, Билл. Ты выразил заботу по поводу моей безопасности, я же едва не открутила тебе голову.
Вебстер махнул рукой – мол, ничего страшного.
– Ты живешь в состоянии вечного стресса. Кстати, как это сказывается на тебе физически?
– Если не считать редких бессонных ночей, то никак.
– Мы могли бы на несколько недель приостановить выпуски «Детей Кэт», пока не выяснится, кто за всем этим стоит.
– Уверен, Шерри нас поймет, – Джефф поддержал предложение Билла.
– Ну уж нет! Все должно остаться по-прежнему. Никаких изменений в моем графике. Не хватало, чтобы какой-то ненормальный диктовал мне условия моей жизни.
– Но постоянный стресс может отрицательно сказаться на твоем здоровье.
– Я отлично себя чувствую. Мое сердце в порядке. Честное слово! – Она в клятвенном жесте положила ладонь на грудь. – Но давайте во избежание возможных недоразумений уясним для себя одну вещь. Моя личная жизни остается моей личной жизнью. Так что прошу вас, держите ваше мнение об Алексе при себе. Мне нужна его помощь. Это моя к вам убедительная просьба.
