– И о каком именно чуде шла речь? – Суперинтендент Миллз теперь направился к Ричарду.
Судя по всему, он надеялся обличить преступника очень быстро, это дело представлялось ему достаточно простым, а присутствие двадцати свидетелей должно было потешить его тщеславие, некогда уязвленное пронырливой леди Гренвилл.
– Ну, мистер Ходжкинс мог увлечься другой юной леди или стать жертвой несчастного случая во время прогулки, – небрежно бросил Соммерсвиль. – Что-то вроде этого, насколько я помню.
«О, Ричард! Зачем ты это сказал?» При взгляде на миссис Феллоуз, лицо которой выражало обиду и недоумение, Эмили все яснее чувствовала – брат ее лучшей подруги стал жертвой хитроумной интриги. Вот только кто из Феллоузов, кроме миссис Феллоуз, замешан в эту историю? Неужели Шарлотта так же лжива и коварна, как ее мачеха? А мистер Феллоуз? Он, казалось, был смущен тем, что его семейные распри стали достоянием соседей, и предпочел бы разбирательство в узком кругу, но суперинтендент Миллз то ли не подумал о сохранении тайны, раз уж все эти люди все равно оказались в доме, где произошло убийство, то ли делает это сознательно, стремясь лишь упрочить свою репутацию.
– Несчастный случай? Очень любопытно! – Миллз вновь обратил свой взор к миссис Феллоуз, доставшей платочек, чтобы затем нервно комкать его в руках. – Что вы имели в виду, миссис Феллоуз, когда говорили эти слова мистеру Соммерсвилю?
– Я не могу вам объяснить, сэр, ведь я никогда не смогла бы даже допустить столь чудовищную мысль! – Миссис Феллоуз посмотрела на своего супруга, словно призывая его в свидетели – ей наносится оскорбление!
– То есть между вами и мистером Соммерсвилем не было подобного разговора? – Миллз не мог не понимать, что один из этих людей лжет, и ему оставалось выяснить, кто именно.
– Я не утверждала, что его не было, я прекрасно помню, как делилась с мистером Соммерсвилем и некоторыми друзьями своими печалями, меня чрезвычайно огорчило намерение моей милой девочки связать жизнь с человеком, которого она не любит. И если бы мистер Ходжкинс обратил свой взор в другую сторону – в Торнвуде достаточно прелестных леди, – все мы были бы счастливы. Но желать молодому джентльмену зла… Всякий, кто знает меня достаточно давно, подтвердит – мне причиняет боль мысль о каком бы то ни было насилии! Я даже никогда не накалывала на булавки бабочек, в отличие от моей младшей сестры!
– То есть вы утверждаете, что мистер Соммерсвиль нас обманывает? – Миллз, кажется, начал догадываться, что разбирательство может затянуться.
– Он приписывает мне свои собственные слова, которые позже превратил в намерения и осуществил в нашем доме! – Мистер Феллоуз ласково погладил жену по плечу, и она благодарно накрыла ладонью его руку. – Спросите его, говорил ли он моей падчерице, что хочет разрезать ее жениха на куски, и пусть только мистер Соммерсвиль попробует отказаться от своих слов!
Снова в комнате послышались удивленные восклицания.
– Мистер Соммерсвиль, что вы можете сказать на это? – Миллз остановился посреди гостиной и поворачивался то к леди, то к джентльмену, словно его тянули за ниточки в разные стороны.
– Действительно, я говорил мисс Феллоуз эти слова, которые она, очевидно, пересказала своей мачехе… – Ричард не мог скрыть обиды на Шарлотту, ему и в голову не могло прийти, что она делится с миссис Феллоуз тем, что должно было остаться между ними.
Миллз улыбнулся удовлетворительно – джентльмен не запирается, значит, его можно уговорить признаться и кое в чем другом.
– И мисс Феллоуз как-то поощрила это ваше стремление?
– Нет, конечно! – невозмутимость Ричарда мало-помалу давала трещину под напором этой смеси правды и лжи, искусно переплетенной миссис Феллоуз. – Она попросила меня не шутить подобным образом, только и всего. О каком стремлении может идти речь?
– Боюсь, я вынужден расценивать ваши слова как угрозу в адрес мистера Ходжкинса. – Суперинтендент то ли говорил всерьез, то ли провоцировал Соммерсвиля.
И Ричард поддался этой провокации. Его дальнейшие реплики были полны презрения в адрес миссис Феллоуз и самого Миллза, и этим двоим было намного проще объединиться в своем желании наказать его за дерзость.
Сколько бы Соммерсвиль ни утверждал, что сказанное им в сердцах нельзя воспринимать как обещание убить мистера Ходжкинса и освободить мисс Феллоуз от данного ею слова, с каждой репликой горячность его росла, и вскоре находящимся в комнате нетрудно было поверить в то, что Ричард в приступе ревности вполне мог схватить подсвечник.
Последней каплей стало резкое заявление Соммерсвиля:
– Чего вы хотите от меня? Даже если я и собирался, как вы утверждаете, избавить мир от этого Ходжкинса, я обещал разрезать его на куски, а умер он от удара подсвечником! Разве не стал бы я следовать заранее продуманному способу убийства?
– Ваши циничные шутки оскорбляют наш слух! – неожиданно вступил мистер Феллоуз. – Слава богу, моя дочь не слышит этих заявлений! Вы должны немедленно арестовать этого человека, суперинтендент Миллз, вы же слышите, он насмехается над всеми нами, уверенный в своей безнаказанности!
Если друзья Соммерсвиля до сих пор не испытывали настоящей тревоги – нельзя же взять человека под стражу на основании единственно его слов, призванных произвести впечатление на юную девушку, – то теперь эта тревога поселилась в их сердцах.
Миллз не мог не откликнуться на призыв хозяина дома, к тому же он сознавал, что потерял слишком много времени на разговоры. Он коротко кивнул мистеру Феллоузу и попросил уважаемое общество отнестись с пониманием к нуждам следствия и ответить на несколько вопросов, которые каждому джентльмену и леди констебли зададут отдельно.
– Если кто-то из вас слышал или видел что-то, способное продвинуть наше расследование, прошу незамедлительно сообщить констеблю Хею или Катлеру. Я же хотел бы переговорить с мисс Феллоуз, если она способна вести беседу.
– Вы будете говорить с ней, если доктор Сайкс разрешит, и только в присутствии ее родителей, – решительно заявила миссис Феллоуз, и суперинтендент кивнул, соглашаясь с этими условиями.
Он также сообщил гостям Феллоузов, что после разговора с констеблями те из них, кто не вспомнит ничего важного, смогут отправиться домой. Мистеру Соммерсвилю предложено было задержаться и подождать в кабинете мистера Феллоуза, пока суперинтендент не переговорит с Шарлоттой Феллоуз. Как уже поняли все находящиеся в гостиной, Миллз не собирается оставлять обвинение миссис Феллоуз без внимания.
Джейн, с ненавистью взглянув на эту женщину, первая покинула комнату, лорд и леди Гренвилл вышли вслед за ней. Один из констеблей остался в гостиной с миссис Блэквелл, первой пожелавшей исполнить свой долг, а другой направился в комнату дворецкого, чтобы допросить прислугу.
Мисс Соммерсвиль вошла в первую попавшуюся дверь, за которой находилась небольшая комната для рукоделия, и уселась, не глядя, на маленький диванчик. Эмили и Сьюзен присоединились к ней, а их мужья остались стоять. Дафна где-то задержалась, и никто не жалел о ее отсутствии.
