До ресторана они ехали в тишине. Он знал, что, возможно, ошибся, пригласив Джоржину в напарники. Правда, знал, она сообразительная и дотошная, хорошо знает его, словом, прекрасный партнер.
В пятницу вечером в «Нетти’c» набивалось полно народу, но он надеялся, что им удастся пристроиться в конце зала и относительно спокойно поговорить.
В заведении, как обычно, царил полумрак. На каждом столике горела свеча, подразумевая некую изысканность.
Нетти с широкой улыбкой встретила их у двери:
– Двое моих любимых агентов.
Про эту невысокую плотную женщину с медно-рыжими волосами ходили слухи, что однажды она до смерти напугала предполагаемого грабителя, пригрозив отлупить его большой деревянной ложкой так, что отвалится задница.
Нетти, как и надеялся Александр, отвела их в тихий закуток в задней части ресторана, там не нужно было кричать, чтобы расслышать друг друга.
Когда они уселись по разные стороны стола, и на лицо Джоржины легли отблески свечи, он ощутил дежавю, а вместе с ним чувство утраты, от которой так и не оправился.
В первое время после свадьбы любили посидеть в уютных ресторанчиках при свечах на столах. В то время ее глаза светились любовью, которая так согревала его.
Теперь свет погас, на него сосредоточенно смотрели глаза профессионала, хотя и красивые. Так и должно быть!
К ним подошла официантка с меню. Джоржина заказала салат, а Александр стейк и печеную картошку, и оба – по стакану вина.
– Непростое будет дело, – сказала Джоржина. – Нигде ни одной зацепки, чтобы идентифицировать подозреваемого.
– Верно, но у нас есть то, чего нет у других.
– Записка?
– Точно. Если, конечно, она подлинная. Это его первая попытка связаться с нами, надеюсь, не последняя.
Официантка принесла вино.
– Не хочу показаться пессимисткой, но записку мог прислать любой придурок, а если и нет, она может оказаться последней, – заметила Джоржина.
– Знаю. Но чутье подсказывает мне, что это он, и ему еще захочется похвастаться своими победами.
Она улыбнулась:
– По слухам, чутье редко тебя подводит. Интересно, захочет ли он снова вступить с нами в контакт.
Они молча потягивали вино, к чему Александр успел привыкнуть, пока был на ней женат. Джоржине с трудом давалась легкая болтовня, будто она боялась выпустить на свет божий ту часть себя, которую уже не получится вернуть назад.
– Как живешь? – Он упрямо навязывал ей разговор, пока им не подали еду.
– Нормально. Большую часть времени провожу на работе, меня вполне устраивает.
– С кем-нибудь встречаешься?
Она скептически приподняла бровь.
– Нет времени. И вообще не собираюсь заводить новую связь. А ты?
Александр покачал головой:
– У меня никого нет. Много работы, нет времени даже подумать о том, чтобы завести отношения.
Он не сказал этого вслух, но женщина, сидящая сейчас напротив, так сильно обожгла его, что больше не хотелось приближаться к огню.
– Складывается ощущение, что нам предстоит здорово повозиться с этим типом. – Джоржина упорно пыталась свернуть разговор в рабочее русло.
– Не могу отделаться от мысли, что жертвы чем-то еще связаны, помимо службы в ФБР. Может быть, дело в специфике их работы, иначе зачем похищать Сэма Коннели из Бэчелор-Мун, ехать в Миссури за Эмберли Колдуэл, возвращаться сюда за Джексоном?
– Значит, ты считаешь, что люди, захваченные вместе с ними, случайные жертвы?
Официантка принесла еду, и они замолчали. Александр дождался, пока та отошла.
– Они могут использоваться как средство дополнительного воздействия. Нет лучше способа заставить мужчину заговорить, чем угрожать его жене или ребенку.
– Но Сэм на пенсии, – напомнила Джоржина.
– Да, но у него репутация одного из лучших профайлеров в стране.
У нее на лбу появилась маленькая морщинка.
– Может быть, Сэм, Джексон и Эмберли работали вместе над одним делом? – предположила она.
– Сэм и Джексон, может, когда-то и работали вместе, но не представляю, при чем здесь Эмберли. Она не могла участвовать в расследованиях Сэма и Джексона здесь, в Луизиане.
– Даже косвенно?
Александр задумчиво посмотрел на Джоржину.
– Не знаю. Это обязательно стоит проверить. Просмотреть все дела, над которыми Сэм и Джексон работали вместе, выяснить, не упоминалась ли в них Эмберли.
– Возможно, Николас и Фрэнк что-нибудь раскопают к завтрашнему утру.
– Чем раньше, тем лучше.
Они сосредоточились на еде. Александр невольно вспомнил, как часто они молчали, пока были женаты.
Первые шесть месяцев он не замечал этого. Охваченный страстью, стремился рассказать ей, что он за человек и как ему видится их будущее, поэтому говорил за двоих. Сходил с ума от любви и думал, что и она чувствует то же.
Только после того, как Джоржина ушла, он понял: их брак был кошмаром для одной из сторон. В постели все шло прекрасно. Иногда по ночам они могли поговорить о делах, над которыми работали. Но как только речь заходила о чем-то личном, Джоржина замолкала.
Он знал, что у нее есть родители и две старших сестры, но она сторонилась их и никогда не рассказывала о причине отчужденности. Собственно говоря, она вообще редко говорила о своей семье.
Она знала о его детстве все, он ничего не знал о ее прошлом. Джоржина меняла тему разговора, когда он опасно близко подходил к сфере личного, а он слишком любил ее, чтобы придавать этому значение.
Сейчас он смотрел в ее лицо в отблесках свечи и думал, не было ли другой причины пригласить ее в напарники. Возможно, хотелось не просто иметь рядом надежного человека при проведении расследования. Возможно, он надеялся, что, проводя с ней больше времени, наконец сможет разгадать ее тайну.
Глава 3
На следующее утро Джоржина проснулась ровно в половине шестого, но сознание еще какое-то время находилось во власти ночного кошмара, преследовавшего ее многие годы.
Всегда один и тот же сон. Она в темноте, в каком-то тесном, ограниченном пространстве. В воздухе запах еды, желудок сводит от голода. И она, как ни старается, не может выбраться оттуда. Единственный способ – проснуться, ни за что не задерживаться в постели.
К шести утра она уже приняла душ, оделась и сидела на кухне в ожидании, когда закипит кофе. Чтобы добраться до офиса к семи, еще тридцать спокойных минут.
Плечи уже сковало напряжение, желудок сделался каменным. Им досталось сложное дело, хуже всего, что они даже не знали, живы похищенные или нет.
