Глава 11
– Ксандер! – закричала Лиана, бросаясь в воду вслед за ним.
Волны били ее в грудь. Ветер относил прочь от Ксандера.
– Ксандер! – вновь крикнула она, отплевываясь от соленых брызг.
Волны захлестывали ее с головой. Лиана отдалась на их волю, и ее отнесло к берегу, где она и осталась стоять почти по пояс в воде. И тут она увидела голову Ксандера. Волна подхватила его и понесла к берегу, и вот он уже стоит рядом с ней.
– Ты что, утопиться хочешь? – воскликнула Лиана. Она промокла насквозь, а тщательно наложенный макияж был безнадежно смыт.
– Нет, – глухо сказал он. – Просто вдруг показалось, что у меня руки в крови, и вот… попытался отмыть.
Лиана подошла к нему и взяла его руки в свои.
– Не вижу никакой крови, – произнесла она.
– Но она там есть.
– Тогда расскажи мне.
– Я не могу. Прости.
– Не надо просить прощения. Просто объясни – все, что было.
– Сегодня… я собрался на пляж и только потом сообразил, что по пути нам придется проехать место… той аварии. Сообразил только за последним поворотом. И сразу вспомнил тот день.
– О боже, Ксандер… мне очень жаль.
– Наверное, всегда ужасно видеть, как умирает человек. – Ксандера била крупная дрожь. – Даже если ты его не знаешь. Но видеть, как твоя мать… как она бледнеет, как из тела с кровью вытекает жизнь и кровь остается на твоих руках… Хуже ничего не может быть. – Он поймал ее остановившийся взгляд. В его зрачках плясали демоны, страдание жгло его изнутри. – Я не мог ничего сделать… ничего. Только сидеть и ждать помощи. Но, когда они приехали, было уже слишком поздно. И последние слова, которые она услышала от меня, были исполнены злости. Я… я был вне себя от гнева, Лиана.
– За что ты злился на нее?
– Не важно. Это не изменит ни того, что случилось, ни наших с ней последних мгновений. Я ничего не смогу исправить. Не смогу извиниться за те ужасные слова, сдержать гнев, остановить машину, а лучше – вообще никуда не ездить в тот день. Я не смогу вернуться и сказать ей, что, как бы я на нее ни злился, это пройдет и все будет в порядке… – По его телу вновь волной прошла дрожь.
– Тебе лучше выйти из воды, – сказала Лана. – Подожди меня тут.
Вскарабкавшись вверх по лестнице, она подошла к машине, выдернула ключи из замка зажигания, вытащила из багажника плед и корзинку для пикника и, заперев авто, вернулась на пляж.
Подойдя к Ксандеру, Лиана набросила ему на плечи плед:
– Грейся. Сэндвичи будешь?
– Я не могу сейчас есть.
– Тогда давай поговорим.
– Ты мне доверяешь? – спросил Ксандер.
– Не вполне.
– Наверное, это к лучшему. Тем не менее, если память о беспутной юности не изменяет мне, вон там, неподалеку, есть пещера. Там можно спрятаться от ветра, а заодно и от любопытных глаз. Мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь случайный зевака глазел на то, как наследник трона Кионоса трясется в припадке безумия.
– Ну что ж, пойдем.
Придерживая на плечах плед, он повел ее прочь от моря.
– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Лиана с восторгом оглядела небольшую пещеру, скрытую в скале.
– Это ты про мой приступ безумия?
– Признайся, сколько девушек ты здесь соблазнил?
– Девушки были позже. Здесь я прятался еще мальчишкой.
– Кстати, я до сих пор не знаю: до нашей помолвки ты встречался со многими девушками?
– Я не особо любил, как ты выражаешься, встречаться, – подмигнул он ей. – Предпочитал дам, которым было интересно просто согрешить с принцем.
– Ясно.
– А ты до меня, я так понимаю, ни с кем не встречалась?
Лиана вспыхнула, радуясь, что в темноте пещеры Ксандер этого не видит:
– Я все-таки из семьи политиков. Мать очень рано и недвусмысленно объяснила мне, как заполучить достойного мужа. Для этого необходима невинность или хотя бы ее искусная имитация. Принцы и им подобные не любят, когда желтая пресса пестрит статьями о похождениях будущей жены.
– То есть меня искусно завлекли в западню? – расхохотался Ксандер.
– Мы оба знали о том, зачем нам этот брак. Но, конечно, я старалась выглядеть так, чтобы семья Дракос сочла меня достойной.
– Наверное, ты даже слишком старалась, – отозвался он. – Вряд ли я этого заслуживал.
– Я делала это не для тебя, – ответила Лиана. – А для себя. Вряд ли даже теперь ты понимаешь, какой я была хитрой маленькой интриганкой, мечтавшей о власти.
– Меня это не волновало. Достаточно того, что ты была красавицей.
– А потом перестала ею быть, и пришлось опять работать над собой. Это был тяжелый удар. Я долго отказывалась принять то, что случилось.
– А я отказываюсь до сих пор. – Прислонившись к каменной стене пещеры, Ксандер невидяще смотрел в пустоту. – Те первые годы вообще прошли как в тумане.
– Почему? – У Лианы вдруг пересохло в горле.
– Я тогда был постоянно пьян – так я пытался забыть, из-за чего сбежал. И как смывал с рук кровь мамы…
– Это ужасно – так жить, – вздохнула Лиана. – Наполовину живым, наполовину мертвым.
– Тогда для меня существовали лишь секс и наркотики. Но потом оказалось, что это не помогает – удовольствие быстро проходит, и тебе становится так плохо, что ты понимаешь: лучше даже и не пытаться вырваться из пустоты.
– Когда ты бросил?
– Наркотики? Уже лет двенадцать как. А пьянство и распутство – всего пару-тройку недель назад. Трудно отказаться от любимых подпорок.
– Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить. И прости, что не думала о том, через что ты прошел и каково тебе сейчас. Я все время помнила о своих страданиях и совсем забыла о твоих.
– Я тебя не виню. Тебе пришлось пройти через ад.
– Нам обоим пришлось.
– Тогда… когда я поцеловал тебя… – медленно произнес Ксандер, – мне просто хотелось забыться. Забыть себя, свою жизнь, то, что отец болен, что он умирает. Когда я тебя целую, я забываю о плохом, потому что… потому что хочу тебя.
– Мой поцелуй настолько волшебен?
– Да.
– Поцелуй принцессы-зомби?
– Мне плевать на идиотов. Они не знают, каково это – целовать тебя, чувствовать ладонями твое тело…
Ее щеки покрылись румянцем.
– Когда мы целуемся, я тоже забываю обо всем. Не думала, что мне будет так не хватать этого. Я надеялась прожить без мужчин. Просто невыносимо было представлять, что меня могут отвергнуть из-за внешности. Или что кто-то согласится быть со мной из жалости. Но когда ты целуешь меня… мне все равно, что ты чувствуешь по этому поводу. Потому что я могу думать только о своих чувствах.
