Завтрак был сервирован на алюминии. Алюминиевая миска, алюминиевая ложка, алюминиевая кружка. Славка в жизни не видел такой посуды, только в кино. Но и миска, и кружка были – что главное! – большими. В миске оказалась солидная порция крутой гречневой каши с подливкой из томатной пасты, сушеных овощей (вроде бы лука и морковки) и тушенки (правда, тушенки было мало, всего два не очень больших кусочка). А в кружке – чай с непривычным, но приятным травяным запахом. Рядом с кружкой лежал маленький, неожиданно яркий тюбик с надписью «джем».
А на тарелке – стеклянной, коричневатой – Славка увидел настоящий хлеб. Свежий. Славка не ел его уже… а ведь уже можно сказать «годы»! Рядом с хлебом лежала большая белая глянцевая таблетка, и Славка вопросительно поднял глаза на Леся. Тот поморщился:
– Поливитамин. Съешь обязательно, она никакая. Не противная и не сладкая. У нас с зеленью плохо, живую зелень только малышам дают, до десяти лет. И только каждый третий четный день – всем. Да сам увидишь.
– Свежая зелень? – удивился Славка, берясь за ложку.
– Конечно. Лук, чеснок, огурцы, морковь, капуста, помидоры… у нас все растет, даже фрукты, только мало пока. Тоже увидишь, мы в теплицах не работаем, но бываем часто.
– А разве вы не привозите продукты из городов?
– Привозим. Но, во-первых, склады не сразу найдешь. А во-вторых, там больше половины еды – отрава. Официально запрещено такое есть. Шоколад, например, почти весь травленый. Лапшу разную тоже нельзя и прочее разное многое… Кстати, учти на будущее: как правило, «букашки» едят у себя в общежитии, дежурные отсюда таскают туда, а обратно – посуду. И моют ее.
– А кадеты?
Лесь вдруг явно смутился и буркнул:
– Тоже. Столовая хоть и большая и не одна, но народу тоже немало, это сейчас тут пусто, потому что не время… Вот мы и едим не здесь, чтобы не путаться под ногами. Эй, не ухмыляйся! – но в голосе Леся не было настоящей сердитости, и Славка почувствовал, что этот кадет ему все больше и больше нравится. Он понизил голос и спросил, берясь за ложку:
– А те двое дядек… они витязи? – Что витязи тут главные, он уже уяснил.
– Нет. – Лесь покачал головой, тоже нацелившись на кашу. – Чистые спецы.
– Это значит… – Славка помедлил, ему очень хотелось есть, каша пахла просто одуряюще, но любопытство жгло, да и было вполне практическим, – ну… они не такие главные, как витязи?
– Поедим – и я тебе все объясню, – отрезал Лесь. – Вздумаешь еще хоть раз за едой рот разинуть – схлопочешь в лоб, – и погрузил ложку в кашу…
Базовый комплекс зданий бывшей воинской части оказался большим. И очень людным… или, может, Славке так показалось, потому что он отвык от хоть какого-то числа людей. Лесю же, видимо, это было привычно, потому что он на ходу рассказывал мальчишке об устройстве общества вокруг:
– Начнем снизу. С детей. До десяти лет они дети и дети. Живут в поселке с родителями, родными, кому повезло, или приемными. Работают, где могут, в школу ходят. В десять лет можно стать «букашкой» – или конкурс выдержать, или если кому-то из витязей приглянешься. Витязи у нас, конечно, главные, они командуют бойцами, дружинниками. В витязи попадают лучшие кадеты, остальные становятся дружиниками. Но они главные не сами по себе, а все вместе – это Круг. Есть еще Большой Круг – это и витязи, и главы проектов, вот эти самые спецы… правда, иногда витязь бывает и спецом. Поселком управляет поселковый Совет, он разные внутренние вопросы граждан решает, но подчиняется Большому Кругу, если что. В поселке живут граждане. Вообще без них весь поселок был бы… да не, его бы просто не было. Они работают, поселок защищают, если приходится, Совет свой выбирают и так далее…
– Защищают? У них оружие есть? У всех? – Славка выпалил целую серию вопросов.
– Ты что, дурачок? – необидно, потому что без издевки, искренне удивился Лесь. Наставительно пояснил: – Оружия нет только у обезличек или у совсем малышей. Даже у женщин есть оружие, хотя они ни в Совете участвовать, ни выбирать его, ни вообще как-то во власть пойти не могут. И в школах с мальчишками им тоже запрещено работать.
Славка подумал, что почти все учителя, которых он знал, были женщинами. Мужчиной был только гад. И что это странно – как это женщины не могут работать учителями с мальчишками, а как же… и тут его осенило:
– А девчонки учатся отдельно, что ли?!
– Конечно, – кивнул Лесь. – Как можно вместе и одинаково воспитывать и учить котенка и щенка? Какое животное получится, вот ты мне скажи?
Славка честно задумался. И честно признался:
– Не знаю. Никакое, наверное.
– Вот именно, – заключил Лесь.
– Но люди же – они не котята и не щенки? – прищурился Славка.
– Конечно, нет, – неожиданно согласился Лесь. И продолжал: – У них меньше инстинктов… ну, это типа платы за разум… и их нужно воспитывать еще строже и ясней.
– А ты тоже хочешь стать витязем? – Славка хотел свернуть в коридор, в конце которого лязгала сталь и плясали отблески живого огня, но Лесь его удержал:
– Стой, туда можно только кадетам и витязям. Там Огонь… – Он сказал это как-то… с большой буквы. Торжественно и как о живом существе. Славка побоялся спросить, что и как, а Лесь продолжал: – Я раньше хотел стать летчиком. Или фээсбэшником, как папа. Летчиком не получится, наверное, теперь – погода нелетная. – Вид у Леся был серьезный, и Славка, внимательно слушавший, не смог понять, шутит он или всерьез, – а фээсбэ нету. Придется витязем, как думаешь?
– А твой… – Славка не стал говорить дальше, но Лесь понял:
– Жив. Он сейчас в Великом Новгороде. А мама и сестренки… младшие… они – тут. Ты что, Славка?
Что? Славка с трудом удерживался от слез. С трудом. Еще немного… и сейчас… и не помогает спасительная мысль, что «я только вчера родился и ничего не было раньше…». Если начнется, то уже не остановить…
– Иди сюда. – Лесь усадил его на диванчик в каком-то закутке – очень мирный такой, довоенный диванчик. Сел рядом. – Плакать будешь? Я не скажу никому.
– Я… – Славка сунул руки под мышки. Помотал головой: – Не. Не буду. Просто…
– Завидно и обидно, что у меня все живы? – понимающе спросил Лесь. Славка честно кивнул. Сил хватало только на то, чтобы не зареветь, на благородный обман сил не было… – Понимаю я все. Ну вот такая случайность случилась. А теперь все от нас зависит.
– Что? – с трудом выговорил Славка. – Чтобы маму вернуть? Она умерла. Не верну я ее. Даже если в узел завяжусь… – Он тоскливо вздохнул и стукнулся, уронив руки, затылком о стенку. Зажмурился.
– Других мам спасти, – серьезно ответил Лесь. – Научиться воевать и сделать так, чтобы у других ребят их не убивали. Это и будет честно. А если ты хочешь, чтобы всем было плохо, раз тебе плохо, то тебе лучше уйти к бандитам.
– Людей есть? – вяло усмехнулся Славка.
