Его вопрос искренне озадачил ее, и удивление явственно отразилось на лице:
— По причинам, которые я тебе уже называла. Считаешь, у меня есть скрытые мотивы?
— Нет. Думаю, нет, — медленно отозвался он. — Многие люди годами пытались вторгнуться в его жизнь. Он не хотел, чтобы мир, созданный им для собственной семьи, был разрушен. Возможно, если бы он согласился дать интервью раньше, то не стал бы предметом такого количества спекуляций. Причины его отшельничества — личные. До твоего появления он был намерен унести все свои тайны в могилу, не ответив ни на один вопрос, чтобы удовлетворить людское любопытство. С одной стороны, я рад, что он не выдворил тебя на улицу, — он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в ключицу. Потом его взгляд помрачнел и невидяще остановился на ее сережке. — А с другой, я боюсь за него.
Энди откинула со лба прядь его непослушных темных волос, спутанных дождем.
— Почему, Лайон? — Она наслаждалась звучанием этого имени в собственных устах и повторила вопрос еще раз, просто чтобы услышать его снова. — Из-за его здоровья?
— Этого и еще… — Его интерес к сережке пропал, он нашел ее глаза более интригующими. — Неважно.
Он поцеловал ее.
— Ты такая красивая, Энди, — прошептал он в ее раскрытые губы.
На секунду она ощутила подступающую панику, когда Лайон начал говорить о личном. Неужели сверхъестественное чутье Леса на тайны снова его не подвело? Был ли у отца секрет, который сын хотел скрыть? Нет! Только не это! Боже, пожалуйста, не дай мне узнать что-то такое, о чем придется рассказать. Конфликт интересов был проблемой для любого репортера, который хотел быть объективным. Она прогнала беспокойные мысли прочь и сосредоточилась на поцелуях. Его язык легко коснулся уголка ее рта, затем он прошелся губами по щеке, чтобы поиграть с сережкой, которая прежде показалась ему такой интересной. Одной рукой Лайон крепко обнимал ее за плечи, а другая уже опускалась на грудь. На верхней границе ее топа он помедлил, изучая ладонью частоту пульса.
— Энди? — разрешение запрошено.
— Лайон, — разрешение получено.
Он накрыл полушарие ее груди рукой. У него были искушенные руки, он безошибочно касался тех мест, которые пульсировали от желания. Мокрая одежда, прилипшая к телу, только усиливала ток между его умелыми пальцами и ее напряженными сосками.
— С того момента, как я увидел тебя сидящей за стойкой у Гейба, мне хотелось тебя коснуться.
Его шепот, такой близкий, сам по себе уже был лаской.
— Бог наградил тебя по этой части.
— Я всегда переживала из-за размера.
Он мягко хмыкнул. Исследование продолжилось, стало смелее, доводя ее чувства до пароксизма.
— Тебе не стоило переживать. Подростком я постоянно фантазировал о девушках с такими формами, как у тебя.
— Именно такие фантазирующие подростки, как ты, все время пялившиеся на меня, заставили меня сомневаться в себе.
— Не в бровь, а в глаз.
— Каким было твое первое впечатление, когда ты впервые увидел меня там?
— Что у тебя невероятные глаза и потрясающая пара…
— Кроме этого!
— О, ну тогда ты спрашиваешь про последующие впечатления.
— Лайон, я серьезно.
— Я тоже, — засмеялся он, а потом поднял руку с груди и, запустив в ее волосы, все еще мокрые от дождя, серьезно произнес: — Я подумал, что ты очень привлекательная женщина, с которой я бы хотел провести ночь.
Она сглотнула комок в горле, появившийся от наплыва эмоций:
— А сейчас?
— Сейчас я думаю, что ты очень привлекательная женщина, которую мне бы хотелось узнать лучше, а потом лечь с ней в постель. Первым импульсом было чистое вожделение. А потом появилось то, чему я пока не могу дать название, но конечная цель не поменялась. — Он сжал ее подбородок между большим и указательным пальцем и пристально посмотрел в глаза. — Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Думаю, да, — с легким испугом и чуть дрожа ответила она.
— Не хочу, чтобы по этой части было какое-то недопонимание, — произнес он уверенно.
Как он мог быть так спокоен, когда она тряслась всем телом.
— Я хочу заняться с тобой любовью. Медленно и неторопливо; быстро и бесконтрольно; всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Ни один мужчина прежде не был с ней настолько беззастенчив, чтобы говорить подобные вещи так прямо, кроме, быть может, Леса. Но Лес просто дразнит, а Лайон убийственно серьезен. Смущение заставило ее ответить:
— И как же ты видишь меня? Как трофей для своей коллекции? Вызов, который нужно принять? Подумай еще разок, Лайон. Так просто меня не заполучить.
— Я не имел в виду, что ты трофей. Я бы не захотел тебя, если бы это было так просто. Я только подумал, что будет честно сказать в точности, что я чувствую. Когда мы займемся любовью, это случится по обоюдному желанию, и удовольствие тоже будет взаимным.
Весь предыдущий опыт ее взрослой жизни оказался в этом случае совершенно непригоден. Энди не понимала, как вести себя с этим мужчиной, что она чувствует к нему и что именно он имеет в виду. Было ли его целью обмануть ее бдительность и сорвать все планы? Вот откуда эта страсть? Нет, он не мог притворяться, даря такой поцелуй. В ином случае он упускает свое актерское призвание. Если он планировал использовать секс, чтобы отвлечь ее от работы, то лучше выяснить все прямо сейчас.
— Что бы ни случилось между нами, Лайон, я все равно сделаю свою работу. Ты… все это не относится к причинам моего появления здесь. Я никогда не позволю никому и ничему повлиять на мою объективность. Я совершенно не имела намерения ввязываться… в отношения с тобой на любом уровне.
— Что ж, я тоже не планировал ничего такого. И я все еще против твоих интервью.
— Тебе нечего опасаться.
— Тебе есть чего опасаться, если я обнаружу, что твои мотивы отличаются от тех, что ты мне назвала.
На этой угрожающей ноте он обернулся через плечо к выходу из пещеры: ливень перешел в моросящий дождь.
— Лучше нам вернуться. Папа и Трэйси будут беспокоиться.
Эти двое выглядели скорее довольными, чем обеспокоенными, когда Энди и Лайон вошли в кухню, промокшие до нитки и смеющиеся над тем, как она скользит в своих босоножках.
— Так как ни один из вас не появился к ланчу, генерал пообедал на кухне. — Трэйси, видимо, ощутила необходимость объяснить присутствие Майкла Рэтлифа за дальним концом огромного стола для разделки.
— Суп был просто восхитительный, — отозвался тот. — Почему бы вам двоим не привести себя в порядок и не отведать его?
Они последовали его совету, и, переодевшись, столкнулись на лестнице. Про себя Энди отметила, которая из комнат принадлежит Лайону, и тут же ощутила приступ женского любопытства — ей захотелось узнать, что скрыто за дверью.
