— Джеф, — повторил Лайон, пожимая оператору руку. — Лайон Рэтлиф.
— Это Джил, наш звукорежиссер.
— Мистер Рэтлиф, — Джил с почтением протянул ладонь.
Джил был славный парень, который старался ни с кем не ссориться и хорошо делал свою работу, а потому о нем часто забывали. Он долго, преданно и безнадежно любил Энди, и попроси она у него звезду с неба — непременно бы ее достал.
— Тони — наш осветитель.
Тони часто ворчал и был чем-то недоволен. Причиной тому, скорее всего, были шестеро детей, которых ему надо было кормить и одевать. Однако он был мастером во всем, что касалось света и тени на картинке.
Последним членом команды был ассистент, на его долю выпадала работа, которую сделать было необходимо, но ни у кого не было для этого ни времени, ни сил. Уоррен выглядел как скелет, обтянутый кожей, но обладал силой буйвола и ловкостью обезьяны. Ему не раз приходилось карабкаться по деревьям, переходить вброд реки, пробираться сквозь густые заросли кустарника. Порой он рисковал жизнью, помогая снять необходимую сцену или записать звук.
— Я вижу, Грэйси вас уже накормила, — сказал Лайон, и все четверо застонали. Он засмеялся: — Возможно, завтрак был несколько плотнее обычного.
Энди просто диву давалась. Неужели она единственная, на кого он обратил всю силу своей враждебности и неприязни?
— Чувствуйте себя как дома. Ближе к вечеру Грэйси позвонит в домик для рабочих, и кто-нибудь вас туда проводит. Если что-то понадобится, скажите мисс Малоун, и она даст мне знать.
Мисс Малоун.
Вся ее команда, включая Джефа, была под впечатлением от Лайона, и Энди чувствовала себя преданной. Ее бесила приветливость и гостеприимство, которое он им оказывал. Он вышел наружу с видом крайнего самодовольства и удовлетворенности на лице. Энди понимала, что это было шоу специально для нее — способ сказать, каким милым он может быть с другими, если пожелает. С другими, но не с ней. У нее сильно свело челюсти, прежде чем она поняла, как сильно сжимает зубы.
Первая неприятность случилась, когда Джил обнаружил неисправность одного из шнуров для микрофона.
— Ума не приложу, что с ним случилось, Джеф, — спокойно сказал он, когда темпераментный оператор наорал на него. — Почему-то не поступает питание.
— Как думаешь, Джил, сможешь достать такой в Кервилле? — выступила Энди посредником.
— Не знаю. Могу попытаться. Если не выйдет, поеду в Сан-Антонио.
Энди проигнорировала раздраженное бормотание Джефа.
— Тогда бери машину и езжай. Мы подготовим съемочную площадку, пока тебя нет. Начнем снимать сразу, как вернешься.
В конечном итоге все заработало. Однако Энди в первую очередь тревожилась не за команду, а за генерала. Одетый в костюм и галстук, он был готов к интервью утром, как они и договаривались. Чем раньше они начнут, тем лучше для него: такое расписание позволит ему отдыхать днем и вечером перед следующими съемками. Проект займет больше времени, если снимать только один выпуск в день, но она дала себе обещание, не говоря уже о Лайоне, что сделает все, чтобы уберечь генерала от переутомления. Ее несколько разочаровало, что он не надел свою военную форму, но, когда она осторожно предложила рассмотреть такую возможность, Рэтлиф-старший заметно заволновался.
— Я никогда не заказывал новую форму с той поры, как вышел в отставку. Старым костюмам уже больше сорока лет, и они основательно поедены молью. Так что я бы лучше не стал, спасибо.
Ответ озадачил и расстроил Энди, но она улыбнулась и коснулась его плеча:
— Если не хотите, ничего страшного. К тому же, если вы будете выглядеть еще лучше, боюсь, я не смогу сосредоточиться на вопросах.
Джил вернулся, как раз когда они обедали сэндвичами, приготовленными Грэйси. Пока происходили последние приготовления перед съемкой, Энди поднялась наверх — нанести макияж «для камеры». Она убрала волосы в мягкий пучок и надела бежевое льняное платье без всяких украшений, за исключением скромных жемчужных сережек. Спускаясь по лестнице с заметками в руках, она услышала привычный одобрительный свист от ребят. Как гранд-дама в театре, Энди поклонилась им и совершила медленный пируэт. Повернувшись вокруг своей оси, она встретилась глазами с Лайоном, который с каменным лицом следил за ее клоунадой.
— Вижу, вы в своей стихии, мисс Малоун.
Осуждение в его голосе выводило ее из себя больше, чем скрежет гвоздя по стеклу. Она не упустила возможности съязвить:
— Так и есть.
— Прекрасно. Я бы себе не простил, если бы вы утратили сноровку.
— Я бы тоже, мистер Рэтлиф.
— Вы ведь никогда не позволите этому случиться, правда?
— Смею надеяться, этого не произойдет, мистер Рэтлиф. Не волнуйтесь за меня, — ответила она вызывающе.
Он понизил голос:
— Речь идет о вашей жизни, мне волноваться не о чем. — Лайон посмотрел на нее с откровенным неодобрением и направился проверить отца.
Майкл Рэтлиф царственно восседал в своем кресле посередине гостиной. Джил уже подключил его к звуку и аккуратно спрятал все провода. Только маленький петличный микрофон выглядывал из-под галстука. Энди была рада, что ее съемочная команда обходится с генералом с нескрываемым уважением.
Она заняла свое место на краю дивана, рядом с его креслом, и позволила Джилу прикрепить микрофон за лифом своего платья. Краем глаза она видела, как напряженно Лайон следит за руками Джила, порхающими прямо над ее грудью. Даже у оскорбленных деспотов выражение лица менее зловещее.
— Чуть больше румян, — сказал Джеф, бесстрастно рассматривая ее в объектив. — Энди, почему ты не используешь преимущества техасской жары? Ты выглядишь бледной.
— Вчера был дождь, — ответила она отсутствующе, принимая косметичку из рук Уоррена.
Ее глаза непроизвольно стали искать Лайона, и несколько секунд они смотрели друг на друга через нагромождение техники, которая превратила гостиную в телестудию. Энди отвела взгляд. Зеркальце в ее руках дрожало, пока она наносила косметику.
— На лице у генерала Рэтлифа блики, — сказал Джеф.
Уоррен поправил занавеску на окне.
— Отлиииично. Все выглядят прекрасно. Энди, скажи, как будешь готова. Джил, со звуком все в порядке?
— Да, звук хороший.
— О’кей. Энди?
— Готова, — ответила она, облизнув губы.
— Иии, мотор.
Она запнулась один раз во время подводки, и пришлось начинать все сначала. Невероятно: то, что давалось ей так легко сотни раз до этого, теперь заставляло ее нервничать. Хотя вообще — то ничего невероятного. Лайон. Если бы она не знала, что он сейчас в комнате — смотрит, оценивает каждое ее слово, каждый жест, критикует, то сделала бы все с легкостью.
