Я усмехнулся такому предположению.
Нас встретил сам наместник. Он в полном боевом облачении вышел из ратуши. Его сопровождало несколько вооруженных человек. Мы спешились.
— Рад видеть вас, господа эльфы! — коротко поклонился наместник. — Что привело вас сюда?
— Светлый лес помнит о союзном договоре, и мой отряд, прибывший вам на помощь, тому подтверждение, — поклонился Лороэль в ответ. — Я командир этого подкрепления — Лороэль. Со мной три десятка воинов.
— Позвольте от имени нашего короля и всех людей выразить Светлому лесу благодарность за то, что он не забыл о нашем договоре! — горячо отозвался наместник. — Прошу вас в ратушу! Мы обсудим, где лучше всего вы сможете нам помочь в защите.
— Семенэль! — двигаясь вслед за наместником, распорядился Лороэль. — Найди место, где бы мы смогли остановиться. Ты же здесь не в первый раз.
Ясно где! Тут и к гадалке не ходи! «Охотничий приют» и тетушка Ронда будут в самый раз. Как бы отвечая на мои невысказанные мысли, Семен свернул на ту улицу, где располагалась эта таверна.
— Ну и ну! — выдохнул Валерка, присаживаясь к столу в комнате, которую нам выделили. — Этот зеленоватый, с глазами зомби, что это за типчик?
— А это типический гоблин, — хохотнул Сема, развешивая на крючках свои причиндалы. — Правда, симпопончик?
— Бр-р-р! — передернул плечами Валерка. — С таким вечером да в безлюдном месте встретишься — заикой на всю жизнь остаться можно!
— Вообще-то они достаточно безобидны, — заметил Семен.
— И вечером по улицам не шляются, — добавил я. — Тут нравы такие — отсталые.
— Какие-какие? — повернулся ко мне Валера.
— Отсталые! Что, проблемы со слухом? Тут обычно заиками не становятся. В данной местности, если что непонятно или что-то там неожиданно выскочит в темноте, первым делом рубят, а потом уже смотрят, по чему попали.
— Чем рубят? — ошарашено спросил Валерка.
— А что под руку попадется, — охотно поделился я сведениями. — Зная о такой особенности местных жителей, все, что попадает под статью непонятного и неожиданного, сидит дома, и нос на улицу не кажет. Во избежание!
Я бросил на кровать пояс с метательными ножами и оповестил:
— Я пройдусь по поселку. Посмотрю, как тут они к обороне готовятся. Идете со мной?
— Я пойду, — вызвался Семен. — Бойцы размещены, и до пятницы я абсолютно свободен.
— Нет, ребята! — покачал головой Валерка. — Вы какие-то семижильные! Скакать весь день, а после этого еще прогулки устраивать! Я — пас!
— Тогда остаешься за хозяина! — бодро сообщил я. — Смотри! Дверь незнакомым дядям не открывай! Спичками не играй! Кури в форточку! И вообще! Желательно, чтобы мы нашли эту таверну такой, какой оставляем.
— Очень остроумно! — буркнул Валерка, падая на кровать. — Идите, неугомонные! А я спать буду.
Посмеиваясь, мы спустились вниз. Семен еще немного задержался, отсылая пацаненка к ратуше, чтобы тот проводил Лороэля, когда тот освободится, к месту дислокации нашего отряда.
Да, Туркорки в ожидании нападения сильно изменились. Навстречу нам попадались люди, озабоченно готовящиеся к защите. Поспешно заканчивались последние приготовления. Звенели пилы, стучали молотки. Что-то укрепляли, что-то прилаживали. На площадках, установленных через равные промежутки, стояли дозорные, которые добросовестно всматривались в стену недалекого леса. То тут, то там располагались отряды воинов, готовые начать бой по первому сигналу. Женщин и детей видно не было. В основном бойцы были одеты разномастно. Только изредка встречались воины, одетые в форму стражи. Оно и ясно! Собрали всех, кто мог держать в руках оружие. Тут были и бедно одетые возницы из караванов, и добротно смотревшиеся охранники тех же караванов, в основном из наемных отрядов. Были и местные кузнецы, плотники и другие ремесленники. Они-то и занимались укреплением частокола. Я видел нескольких человек, одетых поверх своей обычной одежды еще и в балахоны с большим белым крестом на груди и на спине. Это были санитары, как объяснил мне Семен, который непонятно когда успел ознакомиться с особенностями местного быта.
На боку у каждого из них болталась большая сумка с медицинскими принадлежностями.
— А ну-ка постой! — придержал я друга, присматриваясь к одному из защитников.
Крепкий, широкоплечий мужик, явно дворянской наружности, властно распоряжался отрядом из десятка вояк. Здоровенный двуручник, очевидно принадлежащий этому дяде, держал в руках оруженосец, вид которого живо мне напомнил наш прошлый визит в столицу.
— Уж не Хрончика ли я вижу? — радостно поинтересовался я. — А вон тот тип очень уж похож на кавалера ордена Сумрачных Походов Кетвана.
— Точно! — выдохнул Сема. — Они! Откуда они тут взялись?
— Проще будет подойти и спросить, — решил я, пробираясь к громогласно вещавшему Кетвану.
— …Ваше дело — рубить в капусту этих волкодлаков, когда они уже на стену залезут! А до тех пор на стенах вам делать нечего! — разорялся кавалер. — Какого лешего ты, Пуркен, сам туда полез? Да еще и остальных потянул за собой! Я где приказал вам находиться?
— Но, гыспадин кавалер, — пытался оправдаться неудачливый Пуркен. — Нам сказал туда лезть вон тот воин…
— Кто вами командует? Я или «вон тот воин»? — разъяренно рявкнул Кетван.
— Осталось только залезть на стену и объяснить «вон тому воину» создавшиеся реалии! — громко заметил я, подойдя совсем уже близко.
— Я слышу голос благородного Владиэля или мне это только чудится? — спросил Кетван и медленно повернулся к нам.
Он несколько мгновений пялился на меня, явно не узнавая, а потом перевел взгляд на Семена.
— Рад видеть тебя, благородный Семенэль! А куда делся твой собрат, благородный Владиэль, чей голос я только что слышал?
— Привет и тебе, кавалер, — отозвался Сема. — Никуда он не делся, а стоит перед тобой.
Семен, скалясь во все тридцать шесть (я не ошибся, у эльфов таки тридцать шесть зубов), ткнул пальцем в мою сторону. Я весело помахал Кетвану, который снова вернулся к изумленному созерцанию моей персоны.
— Ты ли это, благородный Владиэль? — неуверенно спросил кавалер.
— В истинном облике, друг мой, — уверил я его.
— Помилуй Единый! Это что же надо было такое сотворить, чтобы тебя так изуродовали? — изумился Кетван. — Ты же на эльфа стал совсем не похож! Что они сделали с твоими ушами? А глаза? Да ты теперь стал похож на человека, а это для эльфа худшее из наказаний, если я не ошибаюсь.
— Ошибаешься! — строго сказал Семен.
Я не успел вставить свои пять копеек, слегка шокированный откровениями Кетвана.
— Для эльфа худшее наказание — быть похожим на орков или, что еще страшнее, на дроу. Никто Влада не уродовал! Он такой был с самого начала. Но тогда он был под личиной эльфа. Так было надо!
