От автора
Самая первая и самая трудная задача писателя-фантаста,
решившего описать мир будущего, – придумать этот самый мир. Конечно, существуют
испытанные и проверенные декорации, которые переходят от романа к роману – как
в западном кинематографе декорации какого-нибудь «Чужого» еще двадцать раз
используются в фантастических фильмах категории «Б». Декорации эти –
Звездолеты, Планеты, Бластеры, Император Галактики, Прекрасная Принцесса,
Отважный Герой и Мировое Зло. Причем на роль Мирового Зла можно привлечь любую
другую декорацию – хоть Планету, хоть Звездолет, хоть Императора. Наверное,
любой опытный читатель сразу назовет несколько романов, сконструированных по
этому принципу. Эти романы не обязательно будут плохи – ведь, кроме декораций,
существует еще и игра актеров, и талант режиссера, и увлекательность самой
пьесы.
Гораздо труднее придумать декорацию, в мировой фантастике не
использовавшуюся. В «Геноме» я пытался сделать именно это – добавить к привычным
атрибутам космической оперы и киберпанка неожиданную и все меняющую деталь. В
итоге этой деталью стала генетическая модификация людей, разделившая
цивилизацию на «спецов» – людей, приспособленных к какой-либо профессии, и
«натуралов» – людей, генетически не измененных. Самое печальное состоит в том,
что именно по этому пути человечество упрямо движется уже сегодня. Глупые дети
президентов становятся президентами, не умеющие играть дети актеров – актерами,
не умеющие петь дети певцов – певцами. И если завтра (а это завтра настанет)
вам предложат улучшить своих детей, приспособить их к той или иной профессии –
неужели вы откажетесь? Средневековая европейская цеховая традиция, индийские
касты – все это вот-вот может вернуться – пусть и в измененной, технологичной
форме. То, на чем держится современная европейско-американская цивилизация –
свобода выбора, «мой ребенок может стать кем угодно… даже президентом
Соединенных Штатов!», исчезнет. Обернется старым русским анекдотом – «дети
полковников не становятся генералами, потому что у генералов есть свои дети».
«Геном» – это роман о предопределенности. Роман о заданной
судьбе, роман о людях, пожертвовавших не только свободой выбора, но и свободой
чувств – ради профессионального успеха, ради гарантированного «места в жизни».
Все это есть и сейчас, я лишь воспользовался тем инструментарием, что доступен
писателю-фантасту, и довел ситуацию до крайности.
Пожалуй, это все, что я хотел бы сказать о «Геноме», за
исключением маленького предупреждения. «Геном» – это роман-фарс, роман-пародия.
Почему именно фарс? «История повторяется дважды – вначале в виде трагедии,
потом в виде фарса», сказал когда-то Карл Маркс. Знаете, будущий гуру мирового
пролетариата говорил очень много дельного. Ему просто не везло с толкователями
и учениками…
«Танцы на снегу» – это, выражаясь языком романистов,
«приквел» к «Геному». Тот же мир – но на двести лет раньше. Уже начались
генетические модификации людей, но человечество еще мнит себя единым. Свобода
уже утрачена, но этого еще никто не замечает. Каждая победа становится
пирровой, но звон литавр заглушает голоса сомневающихся. А ведь, казалось бы,
ничего особенного не произошло – просто цель стала оправдывать средства. Просто
человечество попыталось жить разумно и правильно.
«Геном» – роман «взрослый», порой даже нарочито. «Танцы на
снегу» – «роман воспитания», роман о подростке, открывающем для себя мир,
ищущем в нем место под солнцем (и выбор солнц у него достаточно велик). Это
было задумано сознательно – мы видим юность этого мира, и мы видим его
зрелость. Открою маленькую тайну – я планирую написать и третий роман о мире
«Генома». Пройдет еще двести лет, и… впрочем, не стану забегать вперед.
И один совет перед тем, как Вы станете читать эту книгу.
Если Вы любите читать в хронологическом порядке – начинать надо с «Танцев на
снегу». Но я все-таки посоветовал бы вам в первую очередь прочитать «Геном».
Именно в таком порядке эти романы были написаны, и мне кажется, что
происходящие в книге события станут и понятнее, и интереснее именно при таком
порядке чтения.
Впрочем, выбор в любом случае за вами. Моя власть над этими
книгами закончилась, когда я написал слово
Конец.
Сергей Лукьяненко
Автор сознает, что многие сочтут роман циничным и
аморальным.
Но все же, с трепетным уважением, он посвящает его людям,
умеющим Любить, Дружить и Работать.
Оперон первый, рецессивный
Спецы
Глава 1
Алекс смотрел в небо.
Небо было странным. Неправильным. Небывалым.
Таким оно бывает над мирами, еще не испорченными
цивилизацией. Такое небо – над Землей, родиной человечества, трижды загаженной
и трижды вычищенной планетой.
А вот над Ртутным Донцем, промышленным центром сектора, на
планете, где размещены три верфи и вся необходимая инфраструктура, такого неба
быть не должно.
Алекс смотрел в небо.
Чистая, светящаяся голубизна. Растрепанные нити облаков.
Розовый отсвет заходящего солнца. Кувыркающийся в высоте флаер – словно глупый,
резвящийся на снегу щенок. Никогда еще, ни глядя в окно палаты, ни проглядывая
планетарные новости, Алекс не видел на Ртутном Донце такого неба.
И весь город сегодня был необычный. Закат окрасил стены
домов в теплый розовый свет. Последние остатки грязного снега притаились вокруг
опор старой монорельсовой дороги, тянувшихся вдоль шоссе. Машины проносились
редко-редко, будто боялись порвать тишину, и так быстро, словно старались
побыстрее выскользнуть из непривычно розового мира.
А может быть, таким и должен видеть мир человек, вышедший из
больничных стен после пятимесячного заточения?
– Никто не встречает?
Алекс обернулся на охранника, скучающего в стеклянной
будочке. Охранник был бравый. Щеки – кровь с молоком, плечи в метр, на поясе
станнер, поверх формы – бронежилет. Как будто кто-то собирается брать больницу
штурмом.
– Некому меня встречать, – ответил Алекс.
– Издалека?
– Угу. – Алекс потянулся за сигаретами. Затянулся крепким
местным табаком.
– Такси тебе вызвать? Одет ты не по погоде…
Охранник явно хотел помочь.
– Нет, спасибо. Я монором.
– Ходит раз в час, – предупредил охранник. – Это же
бесплатный транспорт, для натуралов…
Говоря откровенно, он и сам походил на натурала. Впрочем,
всякое бывает. Внешность еще не показатель.
– Я потому монором и еду, что он бесплатный.
Охранник с любопытством осмотрел Алекса. Потом бросил взгляд
на здания больничного комплекса за спиной.
