Возник экран.
Джанет Руэло и Пак Генералов сидели на кровати. Джанет была
обнажена, Пак – полураздет.
– По-прежнему неприятно? – спросила Джанет. Она держала руку
Генералова на своей груди.
– Не знаю… странно… – Пак глубоко вздохнул. – Ну почему она
такая большая?
– Так положено, – ласково сказала Джанет. – Расслабься.
– Ты пойми, ведь для меня это – извращение! – жалобно сказал
Генералов. – Да еще Ким… то, что она сделала… это же…
– У меня организм устроен более тривиально, – успокаивающе
поглаживая его по косе, сказала Джанет. – Поверь. Ты хотел расширить свой
жизненный опыт? А если сейчас спешно не снять негативные впечатления – все
пропало. Я думаю, мы начнем с чего-нибудь более привычного для тебя…
Алекс выключил экран. Постоял секунду, потом захохотал.
Сказал, обращаясь то ли к Бесу, то ли к самому себе:
– Значит, блокируются генетически нарушенные эмоции?
Оригинально…
Он лег на койку, зевнул. Очень хотелось снова посмотреть на
чертенка – может быть, и тот смог оценить иронию происходящего? А может быть –
по-прежнему, сидел, пряча заплаканное лицо?
Но в конце концов это ничего не меняло.
Кодон
Это тоже было небо.
Тянулись от горизонта до горизонта зелено-белые овальные
листы, дрейфующие в воздухе на высоте трех километров.
Облака, легкой дымкой клубящиеся под исполинскими
кувшинками, казались мелкой пыльцой, падающей с изнанки листов. Таинственный
полумрак окутывал город, прикрытый от смертоносного светила живым щитом.
Резвился в высоте флаер, старательно избегая приближаться к драгоценному
зеленому покрывалу. Острые иглы небоскребов словно пригнулись, боясь оцарапать
мягкую плоть растений. Медленный дрейф кувшинок был почти неощутим для глаз.
Алекс смотрел в небо, и небо было неправильным.
Небывалым.
– Я не думал, что это действительно красиво, – сказал он. –
Выглядит так, будто над планетой повис огромный дракон с поросшей мхом чешуей.
Лишь торговый автомат у ворот госпиталя слышал его слова.
Яркая рекламная рожица на голографическом экране задумчиво нахмурилась. Если в продаже
и были чешуя и мох, то предлагать их электронный продавец благоразумно не стал.
Тихий холл госпиталя был таким же умиротворяющим и уютным,
как в любом человеческом госпитале. Стены – выкрашены в мягкие цвета, пол
покрыт толстым ковром, свет приглушен. Японские или же выдержанные в японском
стиле гравюры изображали сцены из жизни первопоселенцев.
Приблизившись к информационному терминалу, пилот набрал свои
данные и цель визита.
– Алекс Романов, вам разрешено краткое посещение, – вежливо
сообщил терминал. – Ожидайте сопровождающего…
– Дженни! – не дослушав робота, воскликнул он. Идущая по
холлу женщина в оливковом халате остановилась, удивленно посмотрела на пилота.
Ее лицо осветилось удивленной улыбкой.
– Йоко, мы обсудим это позже, – сказала она своей спутнице,
совсем еще юной девушке с признаками хирурга-спец. Не скрывая своего
любопытства, девушка оглядела пилота, хмыкнула и двинулась дальше.
– Алекс? Какого… – женщина замолчала, понимающе кивнула. –
Она в полном порядке. С ней работали наши лучшие врачи.
– Может быть, я хотел навестить тебя?
– Очень смешно.
Она покачала головой, подошла ближе.
– Правда.
– Если бы еще ты знал, что я вернулась в госпиталь. Ручаюсь,
что нет. – Уотсон развела руками. – И даже если бы знал…
Какое-то неловкое молчание повисло в воздухе. Искрился
радужными струями фонтан в центре холла, негромко журчала вода, прошли две
строгие, собранные, тихие как привидения медсестры-спец в мягкой обуви.
Беззвучно пронеслись из приемного покоя носилки с постанывающим больным,
молодой парнишка-санитар, сидя в откидном креслице, что-то успокаивающе ему
говорил.
Если в мире и существовало более неудачное место для
взаимного подтрунивания, то найти его было бы сложно.
– Разумеется, не знал. Прости за неудачную шутку. – Алекс
виновато развел руками. – Неужели надоело работать помощником следователя?
Коснувшись его ладони, женщина мягко повлекла пилота за
собой.
* * *
Антисептическая обработка длилась по полной программе, пусть
даже человеческие болезни и не были опасны для пациентки. В палату их пустили
лишь после пятиминутного цикла и тщательного контроля стерильности. Такая уж
это была пациентка, что планетарное правительство предпочитало
перестраховаться.
Обнаженное тело, лежащее в реанимационной камере, по-прежнему
походило на человеческое, даже средняя пара конечностей казалась розыгрышем,
проделкой неведомого шутника. Раненые руки и ноги уже выглядели нормально, но
наверняка регенерация сожженных плазмой суставов была еще впереди.
Цзыгу открыла глаза и посмотрела на посетителей.
Едва заметное подобие человеческой улыбки появилось на ее
лице. Наверное, ей и впрямь было приятно увидеть их. Или же бывшая компаньонка
принцессы продолжала имитировать человеческие эмоции?
– Третий день пытаюсь пробиться. Вышел из следственного
изолятора и сразу поехал в госпиталь. – Алекс виновато развел руками.
– Шпашибо, – шепеляво произнесла представительница чужой
расы, наверное, единственная, находящаяся сейчас на человеческой территории. Ее
язык уже подвергся восстановительному курсу, но говорить было все-таки трудно.
– Чушая благодарна шлугам…
Улыбка превратила последнее слово в горькую иронию.
– Всегда готовы услужить, Сей.
Такую форму имени теперь суждено было носить ей, потерявшей
старшую компаньонку. Видимо, навсегда. О возвращении в лоно родной цивилизации
тоже предстояло забыть. Юные особи «пчелок» выбирали свой путь и своих спутниц
раз и навсегда. Может быть, в этом была сила, а может быть, и слабость их
цивилизации.
Отстранив пилота, бывшая помощница следователя-спец молча
подошла к больной, проверила какой-то датчик, удовлетворенно кивнула.
– Рассказать про остальных с корабля? – Алекс почему-то
надеялся, что это будет правильная тема. – Интересно? Навигатор, ну, тот
человек-мужчина, с косой и раскрашенным лицом, уже нанялся на другой корабль… и
не один, а с нашей женщиной-врачом.
Алекс с удовольствием отметил тень эмоций на усталом,
измученном лице.
– Дикая шеншина…
