Вот разве что колонии никак не удавалось сбросить с себя
ярмо промышленного гиганта. Слишком много полезных ископаемых, слишком развитая
инфраструктура. Планета задыхалась в отходах, но алчность пока перевешивала. По
мнению Алекса, это могло продолжаться еще лет двадцать – тридцать.
Он вышел из «Хилтона», избежав взглядов любопытного портье –
тот успел смениться. На улочке чуть в стороне от отеля скучали в своих
колымагах несколько таксистов.
– В порт, – садясь рядом с водителем, сказал Алекс.
– Космопорт? – зачем-то уточнил водитель, благообразный
натурал средних лет.
– А что, есть другие?
– Аэропорт… к северу – речной порт… – выруливая с обочины,
начал перечислять водитель. – Да и космопортов у нас вокруг города три.
– Центральный гражданский.
– Угу. – Водитель вогнал машину в жиденький транспортный
поток, пробежался по сенсорам маршрутизатора и убрал руки с руля. На взгляд
Алекса – слишком самонадеянный поступок, старая система автоуправления машины
не вызывала ни малейшего доверия. Но он не стал протестовать.
Несколько минут они ехали молча. Против ожиданий, машина шла
ровно, выдерживая дистанции и не дергаясь попусту.
– Издалека? – поинтересовался водитель.
– Да. С Земли.
– Был там, – с заметной гордостью сообщил водитель. –
Хорошая планета, опять же – прародина… Но у нас лучше.
– Дома всегда лучше, – дипломатично ответил Алекс.
Он хорошо знал нравы колоний. Либо полное самоуничижение и
преклонение перед Землей, либо гордо выпяченные подбородки и старательная
слепота.
– Я в армии служил, – сообщил водитель. – Четыре года.
Сержантом вышел… вот. У нас были учения на Земле. Три недели.
– Правда?
Алекса абсолютно не занимали ратные подвиги водителя,
заключавшиеся наверняка в паре миротворческих акций. И обстоятельства, при
которых тот побывал на Земле, – тоже.
Но вежливость требовала поддерживать разговор.
– Ну да. Целых три недели. Мы были в этой… как ее… Америке.
– В Северной или Южной?
– А их две? – Водитель засмеялся, чистосердечно признавая
свое невежество. – Там холодно было. В Северной, наверное? Мы еще летали
охотиться на этих… пингвинов. Недалеко, через пролив махнешь на боте – и
оттягивайся. Только не подумайте, все честно, по лицензии.
– Не люблю охоту.
– Вот и зря. Самая мужская забава. Война и охота… но война –
это опасно.
Алекс с трудом сдержал улыбку. Очень героический и мужской
подход.
– Кстати… а можно оплату вперед… – Водитель еще раз окинул
его взглядом и, видимо, усомнился в кредитоспособности. Тоже забавно. Либо
требуй денег сразу, либо терпи…
Достав кредитку, Алекс активировал ее. Глянул на мелькнувшие
на счетчике цифры. Вполне разумная цена.
– Спасибо, – ничуть не смутился водитель. – А что в
космопорте интересует?
– Я пилот.
– А… ну… – Водитель принужденно рассмеялся. – Разве
натуралов берут в пилоты?
– Я спец. У нас практически нет внешних отличий.
– Меняют-то многое?
– Хватает. Вот если мы сейчас врежемся во встречный
грузовик… – при этих словах Алекса водитель торопливо глянул на дорогу и даже
коснулся руля, – то тебя размажет в лепешку. Слишком сильная перегрузка. А я
скорее всего уцелею. И выберусь из машины на собственных ногах.
– Веселый ты парень… – Водитель все-таки оставил руки на
руле. – Одежонка у тебя… не пилотская.
– Так случилось. Ничего, переоденусь.
– Да еще татуировка твоя… Вот, глянь, как мне в армии
накололи!
Алекс задумчиво посмотрел на руку водителя. Каждый палец
украшало изображение обнаженной девицы. На мизинце – кокетливая нимфетка, на
безымянном – пышная негритянка, на среднем – длинноногая белокурая модель, на
указательном – обвившаяся вокруг столба стриптизерка, на большом – присевшая в
странной позе азиатка. На самой ладони возлежал бравый вояка в силовой броне и
при этом почему-то в парадном берете. Даже спина вояки выражала пресыщенность и
задумчивость.
– Хорошо накололи, – согласился Алекс.
– Придется выводить, – вздохнул водитель. – Память, конечно,
но… Дочка растет… нехорошо. Глянет папке на руку – а у того там не пальцы, а
целый гарем…
– Обычное армейское дело, – сказал Алекс. – Не пальцы, а
целый гарем.
Водитель настороженно посмотрел на него, но лицо пилота
оставалось непроницаемым.
– Шутишь? – уточнил он.
– Да нет, как можно. А ты сотри только девиц. Воина оставь.
Вот и память будет.
Лицо водителя просветлело.
– Слушай… а ведь верно! Голова! Мне как-то и на ум не
пришло…
– Это ничего. Бывает.
Машина уже проезжала где-то в районе госпиталя, мимо редких
столбов монора. Движение оставалось на удивление редким.
– Для грузов тут подземная трасса, – угадал удивление Алекса
водитель. – Ну… и пассажирские капсулы там гоняют. Охота кому-то под землю лезть…
Видимо, это было его больным местом – подземка, оттянувшая
на себя часть выгодных пассажиров. Несколько минут водитель пересказывал Алексу
историю строительства подземки. По его словам выходило так, что она не нужна
никому, кроме коррумпированных чиновников из мэрии.
Алекс прикрыл глаза. Зря он все-таки завязал разговор. Надо
было расплатиться и поспать. Полчаса сна – немало.
– У тебя тоже татуировочка милая, – сделал комплимент
водитель. – Вроде ничего особенного, плюнуть и растереть… А лицо у чертика
хорошо сделано! И усталость видно, и скуку, и… это… снисхождение, что ли. Будто
плевать он на всех хотел.
– Это плохо, – пробормотал Алекс. – Я такую не заказывал…
– Брось, хорошо вышло! – Водитель уже полностью оправился от
смущения. – А ты славный парень, хоть и спец. Не подумай… сам я совершенно
нормально к вам отношусь. Но ведь есть у спецов такое… пренебрежение к
натуралам, что ли. Да?
– Встречается.
– Я даже дочурке хотел сделать спецификацию, как узнал, что
жена понесла. У нас в общем-то недорого. Правительство помогает, можно оплатить
в кредит, на десять лет. И что ты думаешь?
– Что?
– Не сошлись мы с женой. Я как думал? Лучше всего дочке быть
хорошим техником. Всегда есть потребность, заработки высокие, опять же – стоит
недорого. У нас в армии, на базе, была вольнонаемная девица-спец, сантехник. Ты
бы видел, как она пальцами приржавелые гайки отворачивала! Утечки на слух с
двадцати метров брала! А как она фановые трубы продувала! При всем том –
красавица. Ну, предложил своей… она чуть не в слезы. «Не хочу, чтобы у дочки
вся жизнь по колодцам и подвалам прошла!» При чем тут жизнь? Одно дело –
работа, другое – жизнь. Говорю ей, чего же ты хочешь? «Пусть моделью будет…»
Нет, ну ты признай, бред?
