Девочка как загипнотизированная двинулась за ним.
Прозрачные двери забегаловки открылись, выпуская Алекса и
девочку. Холодный ветер слегка привел ее в чувство.
– Неуютно, – со смешком сказала Ким. – Да? Что ты меня
держишь?
– Мы идем в гостиницу, – не останавливаясь, ответил Алекс. –
Тебе надо поспать.
– Надо, – согласилась девочка. Она казалась пьяной или под
наркотиком. В какой-то мере так оно и было – организм начинал выбрасывать в
кровь эндорфины. – Только здесь неуютно.
Алекс ее прекрасно понимал. Стадия куколки – самый опасный
момент в жизни спеца. Когда она близится, человеком овладевает агорафобия.
Оставаться на открытом пространстве не просто неуютно, а безумно страшно.
– Мы пойдем очень быстро, – сказал Алекс. – Мы придем в
отель «Хилтон», нам дадут маленькую-маленькую комнатку, уютную и тихую. Я уложу
тебя в кровать, укрою одеялом, выключу свет, и ты поспишь. Когда проснешься,
все уже будет хорошо.
– Ладно, – согласилась Ким. – Только мы быстро пойдем.
Хорошо?
Она рассмеялась легким, запинающимся смехом, который знаком
любому мужчине, чья подруга перебрала спиртного. Через мгновение ее тон
сменился.
– Ты меня не обидишь? А?
Рука девочки легла на плечо Алекса. Рост не позволял ей
толком обнять взрослого человека, но Алекс прекрасно понимал – даже эти тонкие
пальцы, едва касающиеся шеи, способны за мгновение сломать его позвоночник.
Подозрительность, порой совершенно немотивированная, тоже
признак близкого закукливания. А они, что ни говори, практически незнакомы.
– Я тебя не обижу, – сказал Алекс. – Пойдем быстрее, тут
холодно.
– Пойдем…
Бульвар был пуст – любителей ночных прогулок в Ртутном Донце
водилось немного, – пуст и совершенно не освещен. Алекс быстро шагал по темной
аллее, чувствуя, как подрагивает рука девочки на плече. Подрагивает, становясь
все горячее и суше.
Проклятие… что же он делает…
Официант не обманул – «Хилтон» и впрямь был рядом. Алекс
знал, что когда-то, давным-давно, еще в докосмическую эру, сеть отелей «Хилтон»
считалась престижной и дорогой. Но с началом звездной экспансии владельцы
сделали ставку на дешевое и массовое жилье. Ставка оказалась удачной.
Снаружи, впрочем, приземистый трехэтажный корпус отеля
выглядел вполне прилично. Покрытые пластиковой крошкой стены сохраняли сочный
оранжевый цвет на протяжении десятков лет, парящая в воздухе световая реклама
обещала чистую правду – «Максимальный комфорт за минимальные деньги».
С Ким, уже повисшей на нем и едва перебирающей ногами, Алекс
ввалился в холл отеля.
Ночной портье – мужчина-натурал лет сорока, оценивающе
глянул на них. Приветливо улыбнулся. Разумеется, на его взгляд все выглядело
очень просто – развлекающийся спец подцепил молоденькую пьяную натуралку.
Разубеждать его Алекс не собирался.
– Номер в минимальной конфигурации… на три часа, – бросив
взгляд на прейскурант, сказал Алекс. Это были все его деньги, подчистую.
– Второй этаж, номер двадцать шесть, – произнес портье,
протягивая кассовый сканер. Алекс достал кредитку, разрешая снятие денег. – Эй,
дочка, ты идешь с ним?
– Иду, – довольно твердо подтвердила Ким. – Я лягу в
кровать, укроюсь одеялом, и мы выключим свет.
Портье едва заметно подмигнул Алексу.
– Пошли. – Алекс чувствовал, что девчонка может упасть в
любую секунду. – Пошли, там темно и тихо…
Видимо, это обещание возымело действие. Держась за него, Ким
подошла к лифту.
…Насчет тишины Алекс ее не обманул. Владельцы «Хилтона»
знали, как раздражает постояльцев дешевых отелей шум – все равно, с улицы или
из соседних номеров. Разумеется, звукоподавителей никто не ставил, но
перегородки между номерами заполняла вакуумная пена.
А вот свет включился с беспощадной яркостью, открывая убогий
интерьер крошечного номера – двуспальная, но узкая кровать, застеленная
синтетическим бельем немыслимо пестрой расцветки, два пластиковых кресла,
пластиковый стол, дешевый экран на стене, полуоткрытая дверь в ванную с гордой наклейкой
«Стерильно» над ручкой.
Ким слабо пискнула, закрывая глаза правой рукой. Левая
по-прежнему цеплялась за Алекса.
– Убрать яркость! – забыв, где находится, приказал Алекс.
Чертыхнулся, провел пальцем по сенсору, уменьшая свет. Лампы под потолком поблекли,
на миг приобрели мертвенный синеватый оттенок, замерцали в веселом дискотечном
ритме. Наконец ему удалось добиться приглушенного розового света, слащавого, но
не режущего глаз.
– Больно, – тихонько пожаловалась Ким.
Ее рецепторы наверняка имели повышенный болевой порог, а
сейчас она находилась под метаморфозным обезболиванием. Но боль прорвала все
заслоны.
– Сейчас. Потерпи, – подхватывая девочку на руки, сказал
Алекс. – У тебя началась стадия куколки. Понимаешь?
Она не ответила – только слабо кивнула.
Алекс положил ее на кровать, стал расстегивать куртку.
– Ты же обещал… что не обидишь… – сказала Ким.
Вот дурочка.
– Не бойся. Я хочу тебе помочь.
Он стащил с девочки куртку, джинсы, свитер. Ким осталась в
одних тонких трусиках, промокших от свежей крови. Наверное, она чувствовала
кровотечение, потому что попробовала закрыться рукой.
– У тебя месячные? – спросил Алекс.
– Нет… рано.
– Понятно.
Алекс не колеблясь стащил с нее грязное белье, откинул
одеяло, уложил девочку поудобнее. Ким ничем не помогала ему, но и не
сопротивлялась. Уже хорошо. Наверное, она оттягивала метаморфоз сколько могла.
Неосознанно – этот процесс рассудку не подчиняется, – а просто понимая свою
незащищенность. Появление Алекса сломало хрупкое равновесие между заложенной в
генах программой и сдерживающими закукливание гормонами. Девочка доверилась ему
– и сжатая пружина начала раскручиваться.
– Свет мешает? – спросил он.
– Нет…
У нее менялся голос. Начинала перестраиваться гортань.
– Ким, постарайся меня выслушать. Это очень важно,
понимаешь?
– Да…
– Ты входишь в метаморфозный транс. Сейчас у тебя начнутся
видения… всякие. Твое тело изменится в соответствии с вложенной программой. Все
пройдет хорошо, я уверен. Но будет немножко больно. Ты потерпишь?
Девочка слабо кивнула. Из ноздрей скатились капельки крови.
