– Джанет… – с болью сказал Алекс. – Ну зачем?
– Чтобы вы знали, с кем имеете дело, – серьезно ответила
женщина. – Их милый облик человеческих девочек – лишь каприз эволюции плюс
возможность менять ряд параметров внешности. Они ведь даже не млекопитающие,
капитан! Они – теплокровные насекомые.
– Это слишком грубая аналогия.
– Ну, во всяком случае, они ближе к жукам или тараканам, чем
к нам.
– Неправда. Они одинаково далеки как от людей, так и от
земных насекомых.
– То, что заставляет бугриться их кофточки, капитан, это не
грудки, а рудиментарная третья пара конечностей. Детенышей они кормят,
отрыгивая переваренную пищу.
– При этом у них красная кровь, почти человеческие легкие и
сердце…
– Шестикамерное сердце!
– Ну не двухкамерное же? – Алекс почувствовал, что Джанет
порывается войти в каюту, и заговорил быстрее: – Оставим этот спор. Цзыгу не
тараканы и не люди. Они – Чужие из расы Цзыгу. Да, они не испытывают к нам
симпатий, а с чего бы иначе? Мы молодая и энергичная раса, отхватывающая
планету за планетой. Пусть строят иллюзии, лишь бы не было войны!
– Согласна. – Джанет кивнула. – Отпусти меня, Алекс.
– Не делай больше подобных провокаций, Джанет. Прошу тебя.
Нам ни к чему скандалы, жалобы руководству компании, ссора с Цзыгу и
Ка-третьим.
– Вы сожгли наши корабли, которые не смели стрелять по
людям; вы закрыли планету силовым колпаком, словно рассадник заразы; вы
прополоскали мозги тем, кого оставили в живых; вам и этого мало? Теперь вы
милуетесь с Чужими, которые спят и видят нас рабами!
Джанет освободила руку сильным, неуловимым движением. Алексу
пришлось напомнить себе, что она прошла на Эбене полный курс военной
подготовки.
– Я не жег ваши корабли. Я не вмешивался в твое сознание,
сестра-спец!
– Ты ничем не лучше!
Дверь за ней закрылась. Алекс с трудом подавил желание
ударить по пластику кулаком.
Вот так. Спорь, взывай к разуму, уговаривай…
Все бесполезно, когда оживает вложенная в сознание спеца
программа.
Алекс вошел в свою каюту, постоял, в бессильной ярости
сцепив руки. Потом, повинуясь безотчетному порыву, расстегнул рубашку и
посмотрел на Беса.
Чертенок не был злым, отнюдь. Чертенок смотрел грустно и
осуждающе.
– Мне не легче сейчас! – выкрикнул Алекс.
В глазах Беса застыло глубокое сомнение.
– Пропади оно все пропадом… – Алекс повернулся к терминалу.
– Корабль, негласное наблюдение за каютой Джанет Руэло, капитанский доступ.
Развернулся и вспыхнул экран.
Чернокожая женщина лежала на койке. Ее тело сотрясалось в
рыданиях, руки комкали подушку.
Будь проклят этот Эбен, будь проклята их сумасшедшая церковь
Разгневанного Христа, будь прокляты генные инженеры, вложившие в Джанет приказ
ненавидеть Чужих…
Алекс выскочил из каюты.
– Открыть, капитанский доступ.
Заблокированная дверь протестующе пискнула, и он вошел в
каюту Джанет.
За эти секунды ничего не изменилось – женщина все еще
плакала, уткнувшись в подушку. Вот сама каюта Алекса поразила. Вроде бы у
Джанет почти не было вещей, но она ухитрилась совершенно преобразить унылую
стандартную обстановку. Над кроватью висело распятие – именно такое, которое
принято на Эбене – с Христом, освободившим одну руку и потрясающим крепким
кулаком. На полу у койки – маленький, но толстый коврик из разноцветных нитей,
на столике – раскрытый зеркальный кейс с набором дорогой косметики. Четыре
фотографии улыбающихся малышей – два смуглых мальчика, две девочки – одна
чернокожая, другая абсолютно светлая. И еще множество крошечных, в общем-то
ненужных, но сразу меняющих помещение безделушек.
– Джанет…
Она даже не подняла головы.
– Не надо. – Алекс присел рядом с койкой, положил руку на
вздрагивающее плечо. – Я понимаю твои чувства. И не считаю тебя совсем уж
неправой. Но все мы должны исполнять свой жизненный долг…
– Почему вы так нас ненавидите? – прошептала Джанет. –
Больше чем Чужих… Мы ведь хотели счастья для всех!
– Джанет, вас никто не ненавидит, поверь. Может быть –
жалеют…
– За что нас жалеть?
– Ваша психика изменена генными инженерами…
– А твоя – нет? – Джанет рассмеялась, села на кровати. –
Друг-спец, ты исковеркан куда сильнее меня. Ты ведь даже любить не умеешь.
– Ну и что?
– Как «ну и что»? – Негритянка развела руками. – Глупый,
глупый пилот… Ты трахаешься, испытываешь оргазм и считаешь, что в этом и
заключаются отношения между мужчиной и женщиной?
– Почему же. Глубокая личная симпатия, теплые отношения…
– Засунь эту личную симпатию глубоко в теплую задницу! Да ты
куда больший урод, чем я! Мне велели ненавидеть Чужих – и я их ненавижу. Пусть
я тысячу раз не права, но ничего не потеряла, лишь обрела. Пусть даже я обрела
ненависть! Ясно? А ты, ты все потерял! Половину мира! Ким, эта бедная девочка,
смотрит на тебя влюбленными глазами и волочится следом как хвостик. Ты этого
просто не замечаешь.
– Я замечаю, Джанет. Несколько часов назад мы занимались
сексом, и оба…
Джанет Руэло, палач Чужих с карантинной планеты Эбен,
залилась смехом.
– Господь разгневанный! Ну как объяснить слепому цвет
заката? Алекс, ты знаешь, что на Эбене пилоты умели любить?
– Глупо. Полное единство с кораблем возможно лишь при
отсутствии привязанности к людям.
– Ерунда! Просто все взаимосвязано. И любовь, и ненависть.
Невозможно лишить человека любви, не дав взамен хотя бы суррогата. Для пилотов
этот суррогат – слияние с кораблем, для следователей и налоговиков – экстаз от
постижения истины. Когда-нибудь и для всех остальных придумают замену.
Джанет подумала секунду и добавила:
– Кроме солдат, вероятно. Для них любовь необходима как
альтернатива рабочей ненависти к врагу. Мы все были солдаты… и потому все умели
любить.
Алекс молчал. Невозможно спорить со спецом, отстаивающим
свою специализацию. Да ведь в чем-то она и права – виртуальный мальчик Эдгар
тоже говорил о биохимических цепях.
– Джанет, что мы будем делать?
– Ты поверил, что раса Цзыгу вовсе не союзник людей?
– Они временный союзник, – поправил ее Алекс. – Больших
иллюзий я и не строил.
