Пилот беспомощно развел руками:
– Мистер Холмс… Джанет Руэло ныне – гражданка Империи. У нее
нет никаких правовых ограничений, психологи сделали ее терпимой к Чужим…
– Настолько терпимой, что она напоила их анисовым коктейлем,
вызвав временное умопомрачение?
Алекс даже предположить не мог, откуда следователь знает об
этом инциденте. Ка-третий? Или Сей-Со?
– Это не несло никакой угрозы их жизни, – хмуро сказал он. –
К тому же анис вызывает у Цзыгу не умопомрачение, а приступ правдивости.
– Недоказуемо. Цзыгу говорят иное.
– В любом случае, мистер Холмс, я потребовал у Джанет Руэло
принести мне воинскую клятву Эбена! Она обещала, что не причинит более никакого
вреда Цзыгу!
– Мистер Романов… – Холмс вздохнул. – Вы верите в ее клятвы?
– Да. В конце концов, верность клятве вложена генетически…
– Так же как ненависть к Чужим. Либо наши психологи побороли
и то, и другое, либо оба компонента личности Джанет действуют.
Алекс молчал. Возразить было нечего.
– Мистер Романов, быть может, ваше стремление оставить на
борту «Зеркала» Джанет Руэло вызвано какими-то особыми обстоятельствами? –
сочувственно спросил Холмс. – Например, той маленькой аферой с получением
документов для Ким Охара, которую вы осуществили, используя двойной правовой
статус спецов и право капитана выставлять время корабля?
О том, что его «маленькая афера» не будет раскрыта
следователем-спец, Алекс и не помышлял. Но скорость привела его в ужас.
– Нет, – подумав, ответил он. – Это не являлось причиной,
мистер Шерлок Холмс.
– Неприятен сам факт, что капитан космического корабля,
пилот-спец, счел возможным нарушить закон… – Холмс вздохнул. – На моральных
качествах спецов держится вся Империя, мы служим примером простым натуралам,
чье сознание порой обуревают самые низменные эмоции. И вот вы, спец, нарушаете
закон!
– С формальной точки зрения – да, – быстро ответил Алекс. –
Но Ким находилась под моей опекой. И она была уверена в том, что легализация
как Ким Охара для нее смертельно опасна. Я был обязан помочь…
– А что говорила Ким по поводу конечной точки маршрута? По
поводу своего появления на Эдеме?
Алекс облизнул пересохшие губы.
– Она не хотела лететь на Эдем…
– Очень сильно не хотела? – полюбопытствовал следователь.
– Да.
– Понятно, мистер Романов. Скажите, а не проявлялось ли
как-нибудь неприязненное отношение Пака Генералова к клонированным людям?
– Проявлялось. – Алекс понял, что вся его роль будет
состоять лишь в подтверждающих репликах. – Он очень неприязненно воспринял
появление Ка-третьего Шустова.
Холмс вздохнул. Неторопливо очистил трубку в походную
серебряную пепельницу. Произнес:
– Как глупо. Все эти человеческие неприязни – спецы и
натуралы, люди и клоны… так можно скатиться до расизма или национализма… Так, а
кто поддерживал позицию Генералова?
– Поль Лурье.
– А ведь с виду такой милый, воспитанный, современный юноша…
с виду…
– Вы ищите мотив, Холмс? – прямо спросил Алекс.
– Да, конечно. – Следователь поднялся из кресла. Прошелся
взад-вперед, заложив руки за спину. – Вас не смутит, если я поиграю на скрипке?
Алекс лишь кивнул. Похоже, в своем стремлении не выходить из
образа Ка-сорок четвертый Вальк не знал никаких границ.
Из маленького кожаного саквояжа Холмс достал старенькую,
потрепанную электроскрипку «Toshiba», проверил заряд, извлек из прорези в грифе
смычок. Прижал скрипку к плечу, помедлил секунду – и с дивной виртуозностью
начал играть седьмой концерт Паганини.
Сейчас Алекс чувствовал себя до предела измученным,
выпотрошенным и уже не надеявшимся выбраться из неприятностей. Но все равно он
невольно заслушался виртуозной игрой Холмса. Похоже, в своем скоротечном и до
предела загруженном учебой детстве клон получил неплохие уроки музыки.
– Мотив убийства есть у Джанет Руэло, – сказал следователь,
не прекращая играть. – Самый веский мотив. Она ненавидит Чужих. Но мотив есть и
у Ким Охара. Она не желает попасть обратно на Эдем и могла счесть смерть
несчастной Зей-Со прекрасным аргументом за прекращение турне.
– Ким не убивала Цзыгу! – воскликнул Алекс.
– Она – боец-спец, – парировал Холмс. – Убийство для нее –
нормальный поступок. Она могла найти массу доводов «за» и не заметить ни одного
«против»… ведь в конце концов Ким всего лишь маленькая девочка… по-хорошему ей
следовало еще многие годы обучаться мастерству бойца… в первую очередь тому,
как сдерживать собственные порывы.
Алекс молчал. Шерлок Холмс был абсолютно прав.
– Далее, – продолжил следователь. Мелодия скрипки утратила
напор, стала тихой и печальной. – Пак Генералов. Тоже сложная ситуация. Его
неприязнь к клонированным людям поистине феноменальна… Вы в курсе, из-за чего
он вылетел из военного флота?
– Из-за того, что натурал, – буркнул Алекс. – Я просмотрел
его документы.
– Ну, это поверхностная причина… «неуверенность командования
в действиях навигатора в условиях боевой обстановки». Чушь. Причиной, как
следует из официальных армейских документов, явился его конфликт с одним из
старших офицеров… там были воистину шекспировские страсти. Несчастная любовь…
ваш нетрадиционно ориентированный товарищ очень влюбчив… затем он узнал, что
объект его страсти – клон… история закончилась истерикой со стороны Генералова,
пощечинами, угрозами, даже попыткой самоубийства. Его списали вчистую.
– От ругани в адрес клонов – пропасть до их убийства. Да и
при чем тут Ка-третий? Убит не он!
– Нет, убить его Пак не способен. – Холмс покачал головой. –
Он экстремист, но только на словах. Его психологический профиль практически не
допускает убийства человека. А вот убить Цзыгу и тем самым разрушить жизнь и
карьеру Ка-третьего – запросто. Видимо, он не понимал, что Зей-Со не рабочая
особь Скопища, чья жизнь не важна для Цзыгу.
– Вы его обвиняете?
– Всего лишь размышляю, мой милый друг. – Холмс порывисто
отнял от струн смычок. – То же самое возможно в отношении Поля Лурье. Его
преподаватели и сокурсники свидетельствуют о крайней вспыльчивости,
импульсивности, тяге к жестоким проказам… и при этом паренек легко попадает под
чужое влияние.
– Господи, что за чушь! – Алекс покачал головой. – Парнишка
спокоен как танк! Да если бы все новички были столь уравновешенными…
– Вы знаете его несколько дней, капитан. А я выслушал мнение
людей, живших рядом с Лурье годами. Теперь – Ханг Моррисон.
