– Нет, Холмс. – Алекс покачал головой. – Я не убивал ее и
даже не имею ни малейших предположений, кто и почему это сделал. Но… я готов.
– К чему?
– Я готов признать, что убийца – именно я.
Холмс сунул в рот давно погасшую трубку и с любопытством
спросил:
– Зачем же?
– Чтобы не губить мир. В конце концов – именно я принял
убийцу в экипаж. Кем бы он ни был. Я… я не почувствовал ошибки.
Холмс покачал головой.
– Нет, Алекс. Это невозможно.
– Почему же?
– Пусть погибнет мир, но свершится правосудие.
– Да бросьте вы…
– К тому же – наверняка все закончится выдачей убийцы Цзыгу.
А те найдут способ проверить его искренность. Ваша жертва – если это
действительно жертва, а не запоздалое раскаяние, бесполезна.
– Тогда найдите его, Холмс.
– Его или ее?
– Какая разница? Для убийц, как и для ангелов, пол не играет
роли.
– Хорошо, что вы не умеете любить, Алекс, – сказал
следователь. Его взгляд был столь пронзителен, будто он уже знал о принятом
блокаторе. – Любовь часто толкала людей на безумные поступки.
– Кем бы ни был убийца – он в вашей власти, Холмс.
Следователь кивнул. Хотел было что-то сказать, но в этот миг
открылась незапертая дверь каюты.
– Говорите, доктор Уотсон, – даже не оборачиваясь, велел
следователь.
– Откуда вы узнали, что это я?
– Элементарно. Всем остальным приказано не выходить из своих
кают. К тому же… когда вы захотите застать меня врасплох, смените духи. Запах
«Фиджи» я узнаю за полкилометра.
Доктор Уотсон улыбнулась и вошла в каюту. Алекс с
любопытством посмотрел на нее – когда они прибыли на «Зеркало», времени
познакомиться не было. Уотсон пошла в каюту Зей-Со, а Холмс немедленно
уединился с ним.
Верный спутник Холмса была невысокой, рыжеволосой,
большеглазой. Пожалуй, симпатичной, хотя ее немного портили крошечные веснушки.
В общем – девушка из тех, которые легко становятся верными друзьями и веселыми
любовницами. Такие радостно встречают и без грусти провожают партнера, склонны
к забавным проказам, но в то же время умеют серьезно и самозабвенно отдаваться
любимому делу.
Алекс поймал себя на том, что анализирует поведение девушки,
и покачал головой. Видимо, манера мышления Холмса заразна.
– Но капитан Романов… – с сомнением сказала Уотсон, глядя на
Алекса.
– Говорите, все в порядке. – Холмс развел руками. – Если он
убийца – то информация ему не поможет, если же нет – то он способен помочь нам.
Уотсон кивнула. Присела на подлокотник кресла, будто на
предписанное и излюбленное место. Когда Холмс уселся в кресло, Алекс понял, что
так оно и есть.
– Идентификация времени смерти… не удалась. – Уотсон
потупилась.
– Совсем?
– Нет, приблизительные данные есть. Цзыгу убита в интервале
от двенадцати с половиной до четырнадцати часов назад.
– Смена пилотской вахты попадает именно в этот промежуток. –
Холмс кивнул, с новым интересом посмотрел на Алекса. – Печально. Я надеялся
исключить хотя бы вас, капитан. Или Моррисона.
– Они оба могли убить Зей-Со. – Уотсон достала планшетку
компа, протянула Холмсу. – Вот, посмотрите. По вектору пространства, увы,
покойная была доступна всем. По вектору времени – тоже. Слишком большая зона.
Усиленное зрение позволяло Алексу видеть картинку на дисплее
вполне отчетливо. Трехмерная сетка, в которой переплетались разноцветные
кривые. Центр сетки занимал туманный овал – видимо, эта самая «зона», интервал
времени и пространственные координаты убийства.
– Да не заглядывайте мне через плечо, капитан, – буркнул
Холмс. – Подойдите.
Он провел пальцами по экрану, и кривые слегка растянулись,
переплетаясь еще более затейливо.
– Ой… – тихонько сказала Уотсон. – У всех есть мотивы, да?
– К сожалению, да.
Холмс не тратил лишнего времени на огорчения. Посмотрел еще
раз на схему, захлопнул планшетку и вернул доктору.
– Почему вы не смогли определить время убийства, Дженни?
– Климатизатор каюты. Он был включен в хаотичном режиме.
Температура, давление, влажность и содержание кислорода в каюте менялись каждые
пять минут. С совершенно непредсказуемыми параметрами! А поскольку это каюта
для Чужих, то диапазон очень большой. По температуре, например, от минус
двадцати пяти до плюс восьмидесяти.
– Хорошо. – Холмс снова стал разжигать потухшую трубку. –
Просто замечательно!
– Помилуйте, Холмс, но почему? – воскликнула Уотсон. В
устремленном на следователя взгляде читалось немое обожание. Может быть – даже
несколько нарочитое.
– Убийца заметал следы. Очень профессионально, заметьте! Он
лишил нас даже возможности определить время преступления, а ведь это считалось
невозможным.
– Если доставить на корабль военную технику – вроде ментального
сканера, то мы должны уловить выплеск боли, Холмс! Цзыгу убивали пять или шесть
минут, и все это время она была жива. Эмоциональный фон должен остаться в каюте
на долгие месяцы.
– Ментальное сканирование займет не менее двух суток,
Уотсон. Мы же не располагаем этим временем… Если война начнется, ее уже не
остановить. – Холмс посмотрел в экран, будто ожидая увидеть атакующие корабли
Цзыгу. – А как насчет запахов?
– Климатизатор был включен на циркуляцию. Воздух в каюте
полностью сменился восемь раз. Там даже можно дышать без маски, хотя Цзыгу
разделана на кусочки…
– Великолепное убийство, – процедил Холмс сквозь зубы. –
Никаких следов преступника. Мы по-прежнему не знаем, кто он… Но зато можем быть
убеждены, что имеем дело с профессионалом высочайшей пробы!
– Джанет или Ким! – радостно воскликнула Уотсон. Алекс сжал
зубы, чтобы не высказать свое мнение об этой радости.
– Не уверен, – выпуская клуб дыма, сказал Холмс. – Абсолютно
не уверен. Вопреки расхожему мнению, гениальные убийцы – это самородки, а не
продукт генных усовершенствований. Помнишь маньяка с Третьей Орбитальной,
Дженни?
– О да! – Уотсон заулыбалась, но ее рука непроизвольно
потерла шрам на шее. Странный шрам, похожий на следы человеческих зубов. –
Девятнадцать жертв… и я едва не довела его счет до двух десятков…
– Девятнадцать и те двое несчастных, которые под пытками
сознались в его преступлениях и были выброшены в вакуум, – поправил Холмс. –
Итак, что мы имеем?
