– Послушай старого араба, – сказал он хриплым
голосом, не выпуская руки Томека. – Ты еще молод и будешь долго
жить. Ты поймешь и, может быть, когда-нибудь вспомнишь мои слова.
Араб правой рукой разгладил песок, которым был наполнен
стоявший перед ним плоский сосуд и, словно читая написанное на нем,
произнес:
– В далекой и дикой стране ты найдешь то, что
другие будут напрасно искать. Когда это случится, ты найдешь друга,
который не скажет ни одного слова...
Вильмовский нетерпеливо пожал плечами. Взяв Томека за руку, он сказал:
– Достаточно этих глупостей! Идем теперь выпьем чего-либо холодного.
Они быстро отошли от старого араба, а тот, не переставая злобно улыбаться, смотрел им вслед своими налитыми кровью глазами.
По дороге Смуга и Вильмовский рассказывали забавные
случаи, героями которых были арабские прорицатели. Томек и боцман
Новицкий слушали их рассказы в молчании. Они заняли столик в большом
зале кафе. Томек беспокойно вертелся на своем стуле и, в конце концов,
обратился к своим спутникам с вопросом:
– Папа и вы дядя утверждаете, что старый араб нес
несусветный вздор. Скажите, а откуда он мог знать, что мы едем в далекую
и удивительную страну?
– В таком оживленном порту любому европейцу можно
сказать то же самое, без особого риска ошибиться, – ответил
Смуга. – Этого рода колдуны и прорицатели обладают чрезвычайной
способностью выуживать деньги из карманов наивных слушателей. Не стоит
обращать внимания на их болтовню.
– Из нас вы первый вручили ему монету, – с
улыбкой сказал боцман Новицкий. – О гадании вы и слышать не
желаете, а денег не пожалели. Одним словом, вы придерживаетесь
жизненного правила «и богу свечка и черту – кочерга». Но зато гадальщик
угостил вас хорошим предсказанием. Я лично не очень люблю, когда такой
старец предсказывает мне несчастье. Поэтому, проходя мимо прорицателей,
стараюсь держать язык за зубами.
– Я ему подал милостыню. Ведь должен же такой
старый человек на что-нибудь жить, – со смехом защищался
Смуга. – Я ни в какие гадания не верю с самых малых лет. Если в
руках у меня хорошее ружье, я не боюсь никаких опасностей.
– За твои шутки старик предсказал нам страшные, по его мнению, несчастья, – весело вмешался в беседу Вильмовский.
– Мне кажется пора поднять паруса и подумать о
возвращении на корабль, – заметил пунктуальный и практичный боцман
Новицкий. – Вечером мы снимемся с якоря.
– И правда, уже пора, – поддержал боцмана Вильмовский.
Они вышли из кафе. По дороге в порт купили по связке
сочных южных плодов. На судно они вернулись в самом прекрасном
настроении. Лоцман, который должен был провести судно через канал, уже
находился на борту.
Едва лишь на небе загорелись первые вечерние звезды,
«Аллигатор» вошел в Суэцкий канал. Медленно, со скоростью черепахи,
«Аллигатор» прошел мимо ярко освещенного здания Англо-французской
компании
[12]
,
и других строений, о назначении которых Томек забыл спросить. Все
пассажиры и свободный от вахты экипаж судна собрались на верхней палубе,
потому что в каютах стояла такая жара и духота, что оставаться там
длительное время не было возможности. Воспользовавшись этим, Томек с
любопытством смотрел на длинную, узкую полосу воды, зажатую низкими
берегами и насыпными валами.
В школе, учась географии, он совершенно иначе
представлял себе знаменитый Суэцкий канал, сыгравший историческую роль,
так как сократил и сделал почти безопасным долгий путь из Европы в
Индию. Он столько наслушался о трудностях, с которыми встретились
строители канала, что ожидал увидеть сложное сооружение, тогда как на
самом деле все выглядело крайне просто. Поэтому Томек разочарованно
сказал отцу:
– Не понимаю, почему пришлось столько лет копать такой узенький канал?
– Если говорить точно, то строительство канала было
начато в 1859 году, а закончено в 1869. Таким образом, строительство
продолжалось ровно десять лет, – ответил Вильмовский. – Это
была необыкновенно трудная строительная задача. Ныне длина канала
составляет сто шестьдесят один километр. Из них – сто двадцать
километров – это собственно канал, вырытый в земле, а остальное
приходится на озера и проливы, соединяющие между собой отдельные участки
канала. Чтобы представить себе, какую огромную работу пришлось
проделать, достаточно сказать, что тридцать тысяч человек в течение
десяти лет работали не покладая рук на строительстве. Кроме того, канал
потребовал огромных средств: на его строительство ушло свыше пятисот
миллионов золотых франков.
– Никак не думал, что рытье такого канала может
потребовать таких трудов и стольких денег, – ответил Томек. – И
долго нам придется идти по каналу?
– Около двадцати часов, потому что по правилам мы обязаны уступать дорогу почтовым судам.
– Это значит, что я смогу и днем полюбоваться берегами канала, – обрадовался Томек.
В хорошем настроении Томек лег спать. Он чувствовал
усталость после длительной прогулки по Порт-Саиду. Проснувшись рано
утром, он нашел себе на судне прекрасный наблюдательный пункт. Никем
незамеченный Томек, залез в спасательную лодку, прикрепленную к оснастке
на верхней палубе корабля, откуда открывался прекрасный вид на оба
берега канала.
Насколько хватало глаз, берега канала были покрыты
песками, среди которых то тут, то там блестели соленые озера. С правой
стороны, у самого берега вдоль железнодорожной линии из Порт-Саида в
Суэц, тянулись два ряда деревьев. Среди них преобладали тамаринды
[13]
– тропические фруктовые деревья с твердым, желтоватым стволом и
листьями покрытыми как бы пухом. Время от времени судно проходило мимо
хороших жилых и станционных зданий, а иногда его обгонял поезд, за
которым долго тянулась полоса черного дыма. Томек жадно смотрел вокруг,
но вскоре монотонный вид песчаных берегов наскучил ему. Стояла
невыносимая жара... Томек снял рубашку, удобно уселся на дне лодки,
потом прилег, всунул голову под скамейку, чтобы спрятаться от солнца, и
вскоре крепко заснул, убаюканный мерным плеском воды, ударяющей о борта
судна.
Прежде чем отец нашел его спящим в лодке, прошло немало
времени. Все тело Томека пылало жаром и по цвету он походил на рака,
только что вынутого из кипящей воды. Его быстро внесли в каюту, где ему
пришлось лежать с компрессами на всем теле во время всего путешествия по
Красному морю. Только лишь благодаря тому, что голова Томека во время
сна очутилась в тени скамейки, ему удалось избежать тяжелых последствий
солнечного удара. За свою неосторожность ему пришлось понести наказание,
назначенное отцом. Томеку было запрещено присутствовать в Порт-Судане
при погрузке верблюдов на «Аллигатор».
