Кешка вспорхнул и перелетел на плечо бронзовому Давиду
– Молодец! – попугай панибратски похлопал статую крылышком по щеке. – Такого слона одним камешком прибил. Всем слонам наука.
Кешка покосился хитрющим глазом на Рибаджо:
– Повторяю, всем слонам наука. Включая присутствующих…
– Кешка погоди! – оборвала попугая Василиса. – А дальше, что было дальше?
– Дальше Давид стал царём, – улыбнулся скульптор, – а я поражённый библейской историей всю жизнь ваял фигуру этого мальчишки. Скульптуры получались разными. Две из них вы видите здесь.
– Ой, не прибедняйся, Донато, – подал голос Томмазо Мазини, – твои скульптуры украшают многие музеи мира.
– Чего стоит бронзовая конная статуя кондотьера Гаттамелаты
[205]
в Падуе.
[206]
– Бабушка! – воскликнул Рибаджо. – Эту лошадь я сюда не потащу, она меня задавит!
– И не надо. Путешествие в Падую, будет вам развлечением, – сказала бабушка Лючия и одарила всех таинственной улыбкой. – Томмазо мы ненадолго, туда и обратно. Рибаджо, ты за старшего. Пока дети будут рассматривать памятник коню и полководцу, я проведаю своих родственников.
– Бабушка, ты же давала слово не летать к призракам, – Рибаджо скорчил недовольную рожицу. – Ну какие они нам родственники?
– Рибаджо, быть рядом с эуганскими холмами,
[207]
замком призраков
[208]
и не навестить родственников, не хорошо, не красиво. – Бабушка послала внуку воздушный поцелуй и растворилась в воздухе.
– Рибаджо! Куда она? – тихонько спросил Алька.
– Когда-то давно рядом с Падуей было множество действующих вулканов, – так же тихо начал объяснять Рибаджо, – потом они заснули и превратились в холмы похожие на дремлющих динозавров. Со временем спины динозавров заросли дубами, орешником, виноградной лозой. Среди холмов возник старинный замок, в нём поселились призраки. Ночью по залам замка бродят рыцари, закованные в броню, леди в длинных карнавальных платьях. Ходят и пугают зазевавшихся туристов. Меня тоже в детстве пугали. Фу, не люблю я их!
– Хватит, нас стращать! – неожиданно взвился попугай Кешка. – Полетели, хочу лошадь смотреть!
Рибаджо хлопнул ладошками и быстро-быстро зашептал:
– Ты неси нас времени река
На холмистые крутые берега,
В край цветущих орхидей,
В край талантливых людей…
Весна в Падуе это буйство цвета и запаха. Весна в Падуе время полыхающего красно-белым цветом миндаля. Миндаль весной сказочное дерево, похожее на вкусно пахнущий цветок. В одно мгновение мама, бабушка и дети во главе с Рибаджо оказались около фасада падуанского собора – Базилики дель Санто,
[209]
в том месте, где площадь пересекает улицу. На фоне огромного цвета карамели собора, красующегося замысловатыми витражами окон, лицом к городу, спиною к собору стоит памятник «Гаттамелату» – конный памятник Эразмо да Нарни. Полководцу, защищавшему Венецианскую республику от врагов на суше и на море. За мягкость и вкрадчивость манер, напоминавших кошку, выслеживающую добычу, он получил прозвище «Гаттамелата», что означает «Медоточивая кошка».
«Гаттамелата» – пожилой человек, но ещё полный сил, уверенно и спокойно сидит в седле на породистой, статной лошади. Левой рукой полководец поддерживает поводья, а правой держит жезл. Одет воин в античные доспехи,
[210]
украшенные фигурками всадников. Донателло вознёс трёхметровую статую на восьмиметровый пьедестал.
[211]
– Смотрите! – мама вскинула руку в направлении шагающей лошади. – Он как будто покидает собор.
Василиса с Алькой побежали вокруг памятника, а Кешка уселся на нос лошади и спросил, глядя прямо в немигающий глаз:
– Давно стоишь?
– С 1447 года, – ответил за бронзовую лошадь Рибаджо. – Без малого 570 лет!
– Давненько! Голуби не докучают? – деловито осведомился Кешка.
– Докучают, а что поделаешь? – опять подал голос Рибаджо.
– Говори, что ты под моей защитой, – Кешка гордо выпятил грудь. – Я принц Кешью V из династии королевских попугаев. Поняла?
– Поняла, – хихикнул снизу Рибаджо.
– Рибаджо! – окликнула волшебника мама. – Смотри, пьедестал украшен изображением дверей. Почему они закрыты с западной стороны и открыты с другой, с восточной?
– Потому что в мир мёртвых можно войти в открытую дверь, а обратно выйти нельзя, – Рибаджо поднял вверх указательный палец правой руки и нарочито басовитым голосом медленно произнёс: – Из царства мёртвых возврата не-е-е-т-т-т!..
– Ну тебя, безобразник, – улыбнулась бабушка, до этого пристально изучающая памятник, – не кривляйся! Тебе не кажется, что нам пора обратно. Солнышко уже почти село. Мы не успеем возвратиться в пещеру к Томмазо Мазини. Следующее знакомство придётся отложить на завтра. Надо предупредить бабушку Лючию. Но как?
– Да проще – простого, – Рибаджо вынул из заднего кармана джинсовых брюк сотовый телефон, набрал номер и сказал: – Лючия! Мы возвращаемся домой. Не опаздывай к ужину.
Возвратив телефон на место волшебник спросил:
– Что у нас сегодня на ужин?
– Гурьевскую кашу соберём! – быстро отозвалась бабушка. – Порадуем гостью!
– Вперёд! Домой! На кухню к бабушке, гурьевскую кашу есть! – радостно закричал Рибаджо и что-то тихо прошептал.
Не успели домочадцы отряхнуться от пыли веков, как на кухне появилась и со всего маху плюхнулась в кресло бабушка Лючия, плюхнулась и тут же затараторила:
– Гурьевская каша – это что? Её варят из гурия? Где гурий, что такое гурий, дайте понюхать!
