– Наг, повелитель! Я хочу еще спросить у тебя…
– Говори, глупый малыш… – Голова гигантской змеи вновь показалась в проломе скал.
– Но мы… Нам с тобой… – Увы, как ни хотелось Масуду задать вопрос, у него это не получилось. Должно быть, от удивления и радости.
– Нет, – еще одна улыбка озарила лицо Нага, вновь вызвав у юноши холодный озноб. – Мы с тобой, человечек, более не увидимся. Однако за твою смелость я позволю тебе иногда задавать мне безмолвные вопросы. И обещаю, что буду отвечать на каждый из них, ибо сегодняшний день запомнится мне очень хорошо. Нечасто я остаюсь голодным, но довольным.
Последние слова еще не стихли, но Нага уже не было во вновь ставшей совсем крохотной пещерке. А ветер в горах и впрямь стихал. Открывался путь вниз, на теплую равнину, в княжество Нарандат.
Свиток пятнадцатый
Буран давно утих, беспощадное солнце мгновенно высушило каменистые тропы, что вели в плодородную долину.
Масуд спускался, стараясь не сдвинуть ни одного камня – он уже видел, каких бед может натворить один крохотный, почти песчинка, камешек, покатившийся с вершины. Он иногда останавливался, переводил дыхание, присаживался на валуны, что казались покрепче.
«Помни, малыш, твой разум есть твой ключ к будущему!» Голос Нага прозвучал столь отчетливо, что юноша невольно обернулся туда, откуда ушел. И увидел ее – скалу будто из жидкого металла, поиски которой и привели юношу к встрече с магом-повелителем.
Скала играла в лучах поднимающегося солнца всеми оттенками серебра. Изредка по ней вились тонкие нити красного цвета, словно капли крови, застывая, оставили след на блестящих камнях.
«Благодарю тебя, мудрый маг. И постараюсь не забывать об этом никогда».
Воистину, иногда слова предсказания каждый из нас трактует так, как ему удобно. Иногда – как ему понятно, иногда – так, как выгодно. Ибо разве не разум каждого из нас есть ключ к собственно нашему будущему?
Если ты ленив, нелюбопытен, надменен, то твое будущее стиснуто рамками, которые создала твоя тупость. Но если ты готов учиться всю свою жизнь, находиться в непрестанном поиске, радуясь каждому новому дню и открывая новые прекрасные грани жизни, то будущее твое столь же необыкновенно, ибо не ограничено ничем, кроме, может, краткости самой жизни человеческой. Как бы то ни было, сейчас перед Масудом стояла задача воистину непростая: странствие истощило его, буран отобрал немногие пожитки. Но предстояло еще войти в столицу княжества, да войти не оборванцем, а сыном древнего купеческого рода, гордящегося своей историей и своими корнями.
– Аллах всесильный, что же делать?
Пусть этот вопрос Масуд задал более всего себе самому, однако Наг, должно быть, от долгого одиночества, ответил:
«Магараджа обожает сказки, новости, сплетни. За интересную историю, ради которой можно будет забыть блюдо с лакомствами, он готов отдать много динаров. Тебе, малыш, надо лишь подойти к главному стражнику и сказать, что готов развлечь магараджу удивительной сказкой».
«А дальше?»
«А дальше, малыш, тебе уж придется постараться изо всех сил, ибо магараджа, пусть и любопытен, однако умело отличает ложь от правды и терпеть не может лжецов. Поэтому ты, малыш, уж лучше молчи, но не привирай».
«Но я же сейчас больше похож на городского нищего, чем на сказителя!»
«Это и хорошо, ибо башмаки твои истерты дорогами странствий, одежда в пыли от горного камня, а щеки ввалились до болезненной истощенности. Ты воистину странник, не сказитель. Потому не бойся и смело ступай во дворец».
«Повинуюсь, о мудрый Наг!»
И вновь Масуд ощутил смешок змея.
«Только не кланяйся посреди улицы, дружок. Горожане, конечно, видели многое на своем веку, но ты же не хочешь, чтобы тебя приняли за сумасшедшего, верно?»
«И вновь благодарю, маг. И кланяюсь тебе мысленно – ты-то уж разглядишь, сколь глубок мой поклон!» Масуду удалось даже беззвучно хмыкнуть, почти как Наг. Во всяком случае, ему хотелось, чтобы прозвучало это именно так.
Столица княжества была похожа на любую из столиц мира: глашатаи и домохозяйки с корзинами, стражники, зычно покрикивающие на торговцев, ароматы пряностей, суета…
«Аллах великий, как же давно не был я дома! Как, оказывается, не хватало мне всего этого – людных улиц, городских факиров, криков гусей и визга свиней! Должно быть, для того, чтобы понять, как сильно любишь, нужно надолго расстаться… Что ж, пора возвращаться. Раз уж я тоскую по визгу свиней…»
Однако о возвращении пока можно было лишь мечтать: ни одного динара, да что там, медного фельса не осталось в кошеле у Масуда. И обрести средства для возвращения, пусть и скудные, можно было лишь одним способом – заработать. Но как заработать купцу в незнакомой стране, если единственное, что у него есть – это светлый разум? Не пойдешь же советником к приказчику, чтобы подсказывать тому, когда его хотят облапошить!
– Да будет так! – вполголоса проговорил Масуд. – Значит, судьба теперь превращает меня в рассказчика.
Он устроился у колодца, чтобы смыть с лица серую горную пыль и хоть самую малость пригладить волосы. Отражение в большом медном блюде показало Масуду, что теперь он, пусть и истощенный, но все же похож на того мужчину, каким некогда был, когда отправился с караваном по Лазуритовому пути.
Дорога, выложенная желтым кирпичом, привела его к дворцовой площади. Гомон, отчетливо слышимый во всем городе, здесь становился просто оглушительным. Сначала Масуд не понял, в чем дело, однако, рассмотрев десятки рассказчиков от безусых мальчишек до бородатых стариков, сообразил, что не он один пытается заработать десяток-другой звонких монет.
Все ворота, что вели к лужайке перед дворцом, были распахнуты настежь. Но только над одними висел указатель: «Рапсодам и сказителям – сюда!» И именно рядом с этими воротами стояли двое стражников с неподвижными суровыми лицами. Алебарды они скрестили так, что мимо них не мог пройти и пятилетний мальчишка. А угрюмый писарь со столь же неприступным видом записывал в длинный свиток имена всех, кто пришел рассказать свою историю.
– О суровый стражник, я Масуд, сын Рахима, купца из страны у далеких закатных берегов.
– Записано. Входи, рапсод. Следующий…
Масуд невольно замедлил шаг – да, далеко не каждый день он ступал на плиты у дворца магараджи.
– Да проходи ты, старый болтун, – беззлобно толкнул его один из стражников. – Видишь же, за тобой уже очередь образовалась… Да не толпитесь, болтуны, всех примем.
– А сколько историй может рассказать магарадже один человек? Сколько у него для этого времени?
– Не могу знать, – должно быть, уже не один человек спрашивал об этом у усталого стражника. – Проходи, пустой тюфяк, не задерживай движение.
– Но все же, – кто-то из рассказчиков начал поучающий монолог. – Следовало бы вывесить расписание приема, список всех, пожелавших раскрыть магарадже тайну, указать время, отведенное на одну рассказывающую персону…
