Эти невеселые мысли долго не давали Джае уснуть. Только под утро веки ее смежились, и она погрузилась в глубокий сон.
Проснулась Джая только к вечеру. Солнце садилось, комната была полна ароматов цветущего сада. Девушка поднялась и подошла к распахнутой на террасу двери. В тени платана на крошечном столике стоял поднос с фруктами и узкогорлый кувшин. Еще один поднос, накрытый плетеной салфеткой, прятался за кувшином.
Солнце насквозь пронизывало свадебные покои: распахнутые двери, отодвинутые к стенам ширмы, драгоценные полы, колышущиеся занавеси.
– Неужели он все-таки ушел?
Страх холодной волной окатил Джаю. Она сейчас бесконечно раскаивалась в каждом своем вчерашнем слове. Раскаивалась и сожалела, что произнесла их. Хотя, по секрету от самой себя, еще более сожалела она о том, что первый урок промелькнул столь быстро. Но неужели теперь второго урока ей не дождаться? Неужели ее горячие слова все же вынудили Масуда оставить ее? Вынудили лишь в глазах других быть мужем?
Страх едва не оглушал Джаю, лишая сил. Но тут громкий голос Масуда привел ее в чувство. Где-то в глубине сада ее муж читал стихи. Слова незнакомого языка складывались завораживающе ритмично, еще миг – и готовы были превратиться в пение.
Страх уступил место совсем иному чувству: Джая почувствовала себя гордым воином, который всего через миг ступит на ристалище.
«О хитрец! Я сражусь с тобой! Сегодня ты не сможешь дать мне урок. Если я этого не захочу, ты даже не приблизишься ко мне!»
Верная этому странному решению, Джая надела легкие шаровары и длинную тунику, более похожую на прозрачный халат – темно-синие бархатные цветы лишь по подолу украшали прозрачный сиренево-синий шелк.
Тихо пробравшись в сад, она сделала несколько шагов по дорожке туда, откуда слышался голос Масуда. Девушка шла неслышно, она почти кралась. Масуда не было видно, но голос становился все громче. Еще шаг – и он вышел из-за деревьев.
– Звезда моя! – радостно воскликнул юноша.
Обвив руками ее тонкую талию, Масуд привлек Джаю к груди и нежно поцеловал. Вмиг забыв о клятве, какую только что давала себе, девушка решила ответить на его поцелуи. Этот поцелуй был самым долгим и самым сладким за всю ее жизнь. Внезапно Масуд одной рукой начал расстегивать жемчужные пуговицы туники. Вот расстегнута первая, вторая, третья… и вот уже рука Масуда ласкает обнаженные груди Джаи.
– Урок номер два, голубка моя, – прошептал с нежной улыбкой Масуд.
– Пожалуйста, ну пожалуйста, не надо, – простонала девушка.
Груди ее стали очень чувствительными, а соски так набухли, что каждое прикосновение к ним вызывало сладкую боль и заставляло ее задыхаться от возбуждения. Сердце учащенно билось. Постепенно покоряясь чувствам, через мгновение она уже не владела собой. Руки Масуда все сильнее и сильнее сжимали груди Джаи; ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Вдруг Масуд остановился.
– Ты не оттолкнешь меня, моя греза? Не укажешь мне на дверь?
– О нет, муж мой. Прости, я вела себя глупо… – Голос ее еще дрожал от возбуждения.
– Ты вела себя как дитя. Неразумное дитя, нуждающееся во многих уроках, – ответил Масуд.
– О да, – девушка опустила голову.
– И первый из них был самым простым и одновременно самым трудным. Слушай только свои желания и не сопротивляйся им. Слушайся моих рук и не отталкивай их, ибо лишь желанное прикосновение разжигает подлинную страсть и лишь желанию дóлжно вызывать радость ласки.
– Я запомню это, о муж мой, – сказала Джая с улыбкой, ибо что-то в напускной серьезности мужа заставило ее развеселиться. – Я не буду сопротивляться твоим ласкам и перестану их бояться.
Одна рука Масуда вновь стала ласкать упругие груди Джаи, а другая – расстегивать оставшиеся пуговицы. Мгновение – и прекрасное тело Джаи открылось Масуду. Помня, что не следует бояться и сопротивляться, Джая с интересом следила за тем, как шелковые синие шаровары пали на траву рядом с туникой.
Теперь она стояла перед мужем совершенно обнаженная. Масуд ласкал ее шею, грудь, живот, бедра, он покрывал поцелуями все ее тело. Вот его рука соскользнула вниз по мягкому пушистому бугорку и оказалась между прекрасных ног Джаи. Масуд посмотрел ей в глаза и увидел в них испуг.
– Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, – прошептал он. – Никогда, о моя греза, я не смогу причинить тебе вреда.
– Я не боюсь, но, когда ты ласкаешь меня, я теряю рассудок, я более не властна над собой. Мне хочется, чтоб ты делал со мной все, что мужчина делает с женщиной, все от начала и до конца. Я сама желаю этого, слышишь? И пусть я твоя жена, но мне страшно. Страшно оттого, что я не представляю, чего же так жажду.
– Не бойся. – Голос Масуда звучал тихо и нежно. – Я не сделаю ничего такого, что могло бы тебе навредить. Ты веришь мне?
– Да, – ответила Джая еле слышно и через минуту с придыханием повторила громче: – Да.
Тела их переплелись. Руки Масуда заставляли трепетать все тело Джаи, каждую его частицу. Одна его рука гладила ее между ног. Такого сильного ощущения она еще не испытывала; казалось, что тело ее утратило вес и воспарило над землей. Лишь один раз ей стало немного больно, да и то лишь на мгновение, когда пальцы Масуда вошли внутрь ее тела. Она коротко вскрикнула, но уже через секунду стала двигаться в такт движениям его пальцев. Джая почувствовала, как внутри ее разливается тепло. Близость счастья чувствовалась все сильнее, и вот тело Джаи непроизвольно дернулось, изогнулось, а с губ сорвался крик, но не от боли, а от непередаваемого сладостного чувства.
– Как прекрасно! – прошептала она, приходя в себя. – Никогда не испытывала ничего подобного.
– Это радость любви. – Масуд улыбнулся жене. – Впервые, моя звезда, ты ощутила то, что окрашивает близость мужчины и женщины в самые радужные цвета, и то, что заставляет их соединяться вновь и вновь.
– О да, муж мой.
– Нужны ли тебе еще какие-то клятвы?
– Нет, мудрый мой муж и повелитель. Никакие клятвы не смогут отныне удержать меня вдали от тебя!
– И да будет так, о моя любовь! Ибо впереди у нас вся жизнь. И в ней отныне будет все… Все, что должно быть в жизни обычных людей.
Свиток двадцать седьмой
Сколь бы долго ни длились сборы, но все равно они заканчиваются. Как закончились сборы и для Масуда. Пока его жена собирала все, что ей могло пригодиться в новой незнакомой жизни, Масуд нагрузил дарами названного брата самый прочный корабль из всех, что ходили через моря и океаны под флагом прекрасного княжества Нарандат.
Однако кроме даров, несомненно, призванных облегчить начало торговли для никому не известного купца Масуда из рода ибн Салахов, следовало также предусмотреть множество мелочей, с которыми придется столкнуться на новом месте.
