Настроение несколько улучшилось, и все еще не переставая думать о предстоящей охоте на орлов, Томек крепко заснул.
Как только первые лучи солнца коснулись горных вершин, молодые охотники вскочили с постелей. Красный Орел то и дело вглядывался в безоблачное небо - не парит ли там царь птиц. Свертывание лагеря уже подходило к концу, как вдруг индеец замер, вскинув голову. Заинтересованный Томек тоже посмотрел вверх.
На светлом фоне утреннего неба, в просвете между отвесными стенами каньона ясно виднелись темные очертания.
С минуту Томек думал, что это ему привиделось. Вдруг мелькнула мысль, уж не братья ли Уилбур и Орвилл Райт, которые в 1903 году совершили в Северной Каролине первый полет на аэроплане с мотором, вылетели на новое испытание. Но тут на фоне неба показался силуэт медленно парящей птицы. Казалось, что широко раскинутые крылья совершенно неподвижны.
Иногда птицы повисали в воздухе, как будто высматривая в расщелинах добычу и вновь взмывали, медленно и величественно.
- Орлы облетают участок своей охоты, - с почтением сказал индеец. - Каждое утро так летают. От их острого зрения ничто не скроется...
Настроение суеверного индейца передалось Томеку. Парящие в небе исполины действительно вызывали удивление и страх. Недаром многие властелины воинственных народов избрали орла для своего герба. Красота, сила, величавость этой птицы во время полета поражают воображение, Томек подумал о гербе его родной страны, и тут же вспомнил, что золотистый орел находится и в гербе Соединенных Штатов Северной Америки.
Зоркие птицы, видимо, заметили людей с лошадьми на небольшой поляне, потому что внезапно сложили крылья и камнем понеслись вниз. Сделав несколько кругов над поляной, медленно полетели к югу.
- Увидели нас, теперь будут настороже, - шепнул Красный Орел.
Томек освободился уже от настроения, вызванного поведением индейца. Взглянув на него искрящимися глазами, он сказал:
- Орлы всего лишь жадные и хищные птицы. Они не знают человеческого языка и лишены всякой сверхъестественной силы. Поэтому орлы, хотя с успехом охотятся на птиц и даже на косуль и волков, на нашу стоянку напасть не посмеют. Кроме того, они только в полете или сидя на скале выглядят красиво и величественно. А по земле ходят так неуклюже, что только смех один. Орла, этого опасного кровожадного разбойника, часто считают примером силы и благородства, а весьма полезных сипов и грифов презирают как воплощение отвратительной прожорливости. На самом же деле орел любит кровь, питается живой добычей, не брезгуя и падалью. Сипы не убивают, довольствуются только падалью, и, стало быть, приносят человеку пользу. Ну да ладно, скажи теперь, как мы будем охотиться на орлов? Мне это начинает нравиться.
- Пусть мой брат не говорит так, - неохотно возразил навах. - Орлы высмотрели нас, и кто знает, что из этого получится.
- Получится то, что я останусь без перьев, присвоенных мне советом старейшин твоего племени, - улыбнулся белый юноша. - Поверь, что я чуть было не выстрелил по этим орлам из моего штуцера.
- Вы, белые, многого не понимаете, - задумчиво ответил индеец. - Так вот, относительно охоты... Лошадей мы оставим здесь, а сами пойдем в горы.
- А ты не боишься, что мы можем остаться без лошадей? - встревожился Томек.
- Стреноженные, они далеко не уйдут. Да здесь столько травы, что им не захочется отсюда уходить.
Уложив снаряжение в два мешка, они закинули их себе на спины. Индеец прихватил еще большую связку срезанных юкковых веток. И вот так навьюченные, они тронулись в дикие горы.
Красный Орел хорошо знал местность. Он легко находил пологие подходы, только в нескольких местах пришлось с трудом взбираться на крутые склоны.
Вскоре извилистые каньоны и долинки, выглядевшие зелеными оазисами среди дикого нагромождения скал, остались позади. Там, где голые скалы были покрыты тонким слоем почвы, росли метелки юкки и кактусы.
Молодые охотники время от времени останавливались, чтобы передохнуть. Пользуясь этими остановками, индеец внимательно осматривал все изломы и расщелины, в то время как Томек любовался живописной дикой местностью.
Через несколько часов они добрались до обширной террасы в изломе стены одной из гор. Кругом виднелись вершины, со склонами изрезанными расселинами или нависшие над пропастями.
Только теперь Томек понял, что его спутник выбрал хотя и короткую, но не самую удобную дорогу. С южной стороны подъем был значительно легче, а высокогорная растительность кончалась у подножия плато, на котором они находились.
Словно угадав мысли Томека, Красный Орел сказал:
- Мой брат наверное гадает, почему я выбрал более трудную дорогу. Каньон, по которому мы пришли, прегражден недалеко отсюда глубоким бурным потоком. Через него переправиться очень трудно.
- Ах, вот как! А мы здесь устроим ловушку на орлов?
- Мы уже на месте, - кратко ответил индеец.
- Значит, можно заняться стоянкой! - обрадовался Томек, уже уставший карабкаться по скалам.
- Стоянка будет вот там, за гребнем горы, - сказал навах. - А здесь мы устроим ловушку.
Немного отдохнув, охотники взобрались на широкий травянистый уступ. Здесь они разбили палатку и развели небольшой костер из юкковых веток. Проголодавшийся Томек уплетал ужин с аппетитом, зато его товарищ проявлял сдержанность. Неразговорчивость индейца не давала Томеку покоя. Он не понимал, почему индейцы во время охоты держат себя так, будто совершают какой-то церемониал, но из врожденной деликатности не задавал лишних вопросов.
Еще до наступления вечера наши охотники спустились на покинутую террасу, и по указаниям индейца выкопали глубокую яму. В ней-то и должны были они завтра поджидать появления орлов. Ловушку тщательно замаскировали, прикрыли ветками, землей и травой. Все следы старательно уничтожили.
Потом вернулись к палатке. Томек, недовольный упорным молчанием индейца, решил лечь пораньше. Каково же было его удивление, когда Красный Орел заявил, что этой ночью они не должны вовсе ложиться.
- А что мы будем делать? - озадаченно спросил Томек.
- Будем взывать о прощении к духам птиц, которых мы убьем завтра, - кратко ответил индеец.
Томек сразу же забыл об усталости, и спать ему расхотелось. Он знал, как неохотно индейцы посвящают белых в свои обряды и церемонии. И вот выдался необыкновенный случай проникнуть в одну из их тайн.
Когда спустилась ночь, индеец сел у тлеющего костра. Томек уселся напротив. Краснокожий добыл из узелка мешочек с сушеной травой. Время от времени он сыпал ее на раскаленные угли. Над костром заклубились серые облака ароматного дыма, похожего на ладан. Индеец наклонился над костром так, чтобы сладковатый дым овевал все его тело. Вскоре Томек почувствовал легкое головокружение. Как сквозь сон до его сознания доходили слова песни индейца.
