Не забыли коринфяне и про Еврибиада. Спартанец удостоился венка за храбрость, и его тоже решили увековечить в мраморе. Причём статую Еврибиада коринфяне задумали установить в Кенхреях с таким расчётом, чтобы она одной рукой указывала на море, а в другой держала трофейный персидский щит.
Получил венок от коринфян за доблесть и мегарец Эоситей. Его триера была трижды протаранена вражескими кораблями, но каким-то чудом осталась на плаву и не покинула сражение. Эоситей и его воины сумели захватить большой финикийский корабль и продолжили битву уже на нём.
Эгинцу Поликриту коринфяне также вручили венок за храбрость и небольшой кораблик из чистого золота размером с ладонь.
О Фемистокле в эти дни говорили не меньше, чем об Еврибиаде и Адиманте. Многие из коринфян восхищались его прозорливостью; иные утверждали, что и храбростью Фемистокл намного превосходит Адиманта и тем более Эоситея. Однако ораторы, выступавшие в народном собрании, убедили коринфян не давать Фемистоклу никаких наград, поскольку синедрион и так наградил его венком за мудрость.
Тон в народном собрании Коринфа задавали аристократы, которые более симпатизировали Спарте, чем Афинам. Среди коринфских аристократов было немало друзей и родственников Адиманта, которые не питали к Фемистоклу добрых чувств. Это тоже сыграло свою роль.
Честолюбивого Фемистокла глубоко задевало и огорчало пренебрежение к нему коринфской знати. Поэтому, когда в день последнего заседания синедриона власти организовали пышное пиршество, Фемистокл не пришёл на это застолье. В доме у Гермонассы состоялось другое пиршество, куда пожаловали те из коринфян, кто был связан с Фемистоклом давней искренней дружбой. Присутствовали отец и брат Гермонассы, её подруги-гетеры, был здесь и Симонид.
Неожиданно пришли царь Леотихид и Еврибиад, которые в присутствии гостей и прекрасной хозяйки дома объявили, что из Спарты прибыл гонец от эфоров. Спартанские власти приглашают Фемистокла в Лакедемон, дабы отдать должное уму и мужеству славнейшего из афинян.
Фемистокл был приятно удивлён.
Лакедемоняне очень редко давали высокую оценку полководческому таланту своих союзников, поскольку сами являлись непревзойдёнными мастерами военной стратегии и тактики. Войско лакедемонян вот уже больше ста лет оставалось сильнейшим в Элладе. Славилась Спарта и своими полководцами. Ещё не было случая, чтобы власти Лакедемона приглашали кого-нибудь из союзных стратегов в свой город для вручения награды. Это государство отличалось своей закрытостью в силу давних устоявшихся традиций. Спартанцы гордились своей самобытностью и тем ореолом таинственности, который окутывал их гражданское общество, даже в мирное время сплочённое военной дисциплиной.
Вместе с Фемистоклом в Спарту был приглашён Симонид. Царь Леотихид сообщил: эфоры хотят, чтобы прославленный поэт сочинил эпитафию царю Леониду и всем спартанцам, павшим при Фермопилах.
Для Адиманта это стало тяжким ударом. Злобный и мстительный по натуре, он наслаждался тем, что сограждане восхваляют его и Еврибиада, а Фемистокл при этом остаётся в тени. И вдруг такая неожиданность! Спартанцы приглашают к себе Фемистокла, явно считая его достойнее всех прочих эллинских военачальников!
Адимант разыскал Еврибиада и стал жаловаться ему на несправедливость со стороны спартанских властей. При этом он не удержался от упрёков:
- Как случилось, что в Спарте заинтересовались Фемистоклом, а не мной? Разве не я был твоим ближайшим советником? Почему ты не замолвил за меня слово перед эфорами и царём Леотихидом? Друзья так не поступают!
Еврибиад прямо сказал Адиманту, что послал в Спарту донесение. В нём он честно признался: без Фемистокла морские победы при Артемисии и у Саламина были бы невозможны.
Такая откровенность вывела Адиманта из себя. Он наговорил Еврибиаду немало обидных слов, обвиняя того в недомыслии, неумении разбираться в людях и в неблагодарности. В день отъезда Еврибиада из Коринфа Адимант даже не пришёл, чтобы с ним попрощаться.
Город лакедемонян состоял из пяти больших селений - ком, которые широко раскинулись на холмистой возвышенности между рекой Эврот и горным кряжем Торакс. В самом центре Спарты возвышался холм Акрополя, на плоской вершине которого красовался большой храм Афины, колонны и крыша его были покрыты медными листами. По сравнению с афинским Акрополем здешняя цитадель выглядела не столь внушительно и неприступно. Зато храм Афины Меднодомной, как его называли спартанцы, значительно превосходил размерами и великолепием афинский храм Афины Паллады.
Оказавшись в Спарте, Фемистокл первым делом поднялся на Акрополь, чтобы принести жертву богине Афине, а заодно полюбоваться видом города с высоты птичьего полёта.
С первых минут пребывания Фемистокла в Спарте подле него неотступно находился давний приятель Эвенет, сын Карена. Он знакомил гостя из Афин со всеми здешними достопримечательностями, коих было немало.
Спарта была одним из самых древних городов в Пелопоннесе. Здесь происходили бурные события ещё до Троянской войны. В ту далёкую пору Афины были небольшой деревушкой, а Лакедемон уже тогда был столицей сильного государства. Правда, самый первый расцвет Спарты пришёлся на время, когда в Лаконике властвовали ахейцы. Вторгнувшиеся в Лаконику дорийцы покорили ахейцев, превратив их в государственных рабов - илотов. Военная слава ахейцев померкла по сравнению с воинской доблестью дорийцев, которые вели непрерывные бои с соседями, желая господствовать на всем Пелопоннесе. После многих упорных войн лаконским дорийцам удалось создать союз пелопоннесских государств под своей эгидой. Спартанцам не покорились лишь несколько ахейских городов на северной оконечности Пелопоннеса, да ещё дорийский Аргос, самый непримиримый враг Лакедемона…
Фемистокл остановился в доме Эвенета, хотя ему предлагали свой кров многие знатные спартанцы, и в том числе Еврибиад. Афинянин был удивлён скромностью жилища друга, род которого с давних времён пользовался влиянием в Лакедемоне. По сравнению с роскошными жилищами афинских аристократов дом Эвенета более походил на обиталище бедняка. Впрочем, в таких домах - небольших, одноэтажных, крытых черепицей - жила вся спартанская знать. Фемистокл убедился в этом, побывав в гостях у Еврибиада, у друзей и родственников Эвенета. Даже спартанские цари не могли похвастаться особой роскошью своих жилищ.
Правда, в доме Леотихида Фемистоклу бросились в глаза разостланные на полу красивые египетские ковры. На них стояли украшенные замысловатой резьбой большие узкие сундуки, также изготовленные египетскими мастерами. И ковры, и сундуки были захвачены воинами Аристида на острове Пситталея. По жребию они оказались у лакедемонян после раздела всей захваченной военной добычи.
«А царь падок не только на вино и женщин, но и на красивые вещи!» - подумал Фемистокл. Он знал, что Леотихид тяготится существующими в Лакедемоне суровыми порядками, а эфоры из-за этого его недолюбливают.
На застолье в доме Леотихида Фемистокл не удержался и обратился к хозяину дома с вопросом: как форы и старейшины позволили ему украсить свой дом вещами из варварской добычи?
