– Товарищ старший сотрудник, так расстрелка ж на этом самом…
– Споришь со старшим по должности? – коротко, сухо усмехнулась Скребцова. Водитель перевел дыхание и быстро сказал:
– Виноват…
Утомительно долго тянулась длинная улица Красных Зорь. Фургон прогрохотал по мостам через Малую и Большую Невки и свернул на улицу, до революции носившую название Благовещенской. Мимо мелькали безлюдные, угрюмые места – окраины старого Петербурга. То начинался, то затухал острый, ледяной дождь. Он негромко барабанил по крыше кабины фургона.
На пустынном берегу Финского залива появился крытый фургон на базе грузовика АМО. Вокруг не было ни души. Только влажный от дождя песок у полосы прибоя да густые заросли осоки.
Тяжело завывая усталым мотором, грузовик развернулся на берегу и замер. Из кабины вышли боец ГПУ и Даша Скребцова. Боец отпер массивную дверь кузова, оттуда выпрыгнул второй охранник.
– На выход, – грубо крикнул он внутрь кузова.
Владимир прищурился: бледный, серый свет ноябрьского дня показался ему ослепительным после полумрака, царившего внутри фургона. Даша стояла у кромки прибоя, смотрела на море. Там густо дымил из трех труб какой-то корабль. «Аврора», внезапно догадалась девушка…
– Пошел, – подтолкнул Сабурова боец.
Скребцова резко обернулась, глядя на Владимира в упор. Ее рука начала расстегивать кобуру нагана.
– За государственные преступления, направленные на свержение Советской власти, – заговорила она сухим, сжатым голосом, – согласно статье 58 Уголовного кодекса РСФСР, Сабуров Владимир Евгеньевич приговаривается к высшей мере социальной защиты…
Сабуров закрыл глаза. Ну да, все правильно… В конце концов, он оказался полным банкротом: провалил порученное ему задание, не отомстил убийце отца… погубил Дашу. Это и было самое страшное: обнаружить, что в восемнадцатом из-за него погибла девушка, которую он, как оказалось, любил больше всего на свете…
Он попробовал молиться. «Господи Иисусе, сыне Божий, спаси и помилуй меня грешного», – зашептал он, слыша фоном какие-то другие, странные, чужие слова:
– Э, э… Вы чего, товари…
Два кратких выстрела ударили неожиданно и пугающе.
Владимир открыл глаза и непонимающе уставился на два трупа в серых шинелях, вытянувшихся на берегу. Даша с наганом в руке обернулась к Владимиру. Ее лицо было бесконечно усталым.
– Финляндия там, Владимир Евгеньевич, – тихо сказала она, указывая рукой в глубь берега. – Бензина в моторе хватит.
Она зарыдала, безвольно опустившись на землю.
Владимир осторожно стал на колени рядом с ней, начал гладить ее волосы, целовать холодный лоб…
