Как вдруг к Новицкому подошел Габоку. Он взял из его рук сумку, тщательно осмотрел ее, потом поднял с земли винтовку и кремневое ружье индейца. Присел у ложа умирающего. Левой рукой схватил его за плечо, а правой достал из-за пояса нож. Приставил острие к горлу индейца.
— Что ты сделал с тем белым, паршивый пес? — с угрозой в голосе спросил он.
— Габоку, спрячь нож! Этот человек умирает! — приказал Томек.
Габоку посмотрел на него. В его глазах не было и тени жалости.
— Сумка, винтовка сеньора Смуги, — сказал он. — Этот проклятый кампа был у Смуги проводником.
— Ты не ошибаешься? — недоверчиво спросил Новицкий.
— Я узнал этого паршивого пса!
— Ты… Габоку, — шепнул умирающий.
Томек приблизился к индейцу. Жестом попросил всех соблюдать тишину. Нагнулся над постелью больного.
— Так это ты вывел нашего друга в Гран-Пахональ? — спросил он. — У тебя его сумка и винтовка. Он погиб? Говори правду!
Индеец взглянул на Томека так, будто совершенно пришел в себя.
— Слушай внимательно! Смуга наш друг. Мы ищем его. Ты умираешь и мы ничем не можем тебе помочь. Скажи правду, это даст тебе облегчение. Тот белый погиб?
— Вы все его друзья? — тихо спросил индеец.
— Да, все.
— Ты, паршивый пес, погубил настоящего друга всех индейцев, — не выдержал Габоку. — Ты знал, что белый выкупил из рабства у Варгаса людей моего племени. Он выкупил и тебя, и твою жену. Ты не индеец, если твое сердце забыло о благодарности.
Умирающий приподнялся, опираясь на локоть. Неожиданно сильным голосом ответил:
— Не говори так! Я свободный индеец! Я не выслуживаюсь белым!
— Тот белый, которого ты погубил, был также другом храбрых индейцев из племени кампа. Ты прекрасно знаешь, что он преследовал злых белых.
— Он жив…
— Скажи, где он? Эти белые его и наши друзья. Ты знаешь, что пришел твой конец, отплати этим белым добром за добро!
Индеец тяжело упал на подстилку. Он с трудом дышал. Долго собирался с силами, потом начал говорить:
— Белый достиг цели. Догнал одного из двух убийц. Тот уже умирал, раненый стрелой. Знал меня… Это я посоветовал белым убийцам спрятаться в развалинах города, а потом привел туда и вашего друга. Когда умирающий обвинил меня в предательстве, метис, который шел с вашим другом выстрелил в меня из револьвера. Я лежал без сил. Потом пришли наши. Они, видимо, уже поймали белого. Думали, что я мертв… Они убили мою жену, чтобы никто не мог сообщить об их делах. Когда они ушли, я спрятался в лесу. Нашел винтовку и сумку, В ней было немного продуктов. Я спасся, но знал, что наши выслеживают меня. Они меня убили бы, хотя я один из них. Я знал тайну. В лесу я прятался много, много лун. Боялся, что за мной следят. Однажды падающее дерево раздавило мне ногу. Я добрался сюда, построил шалаш и стал ждать смерти.
— Скажи, белый находится в древнем городе?
Умирающий в ответ кивнул утвердительно головой.
— Ты знаешь дорогу туда? — спрашивал Габоку.
— Это тайна племени кампов, тайна индейцев, — ответил умирающий.
— Я такой же индеец, как и ты! Скажи как пройти в тот город? Мы должны спасти нашего друга. Скажи только одному мне. Я готов присягнуть на души наших предков, что никогда и никому не покажу дорогу, которую ты мне укажешь.
— Если узнаешь дорогу — погибнешь! Погибнешь так же, как погибаю я. Они догадались, что я уцелел. Много, много лун ищут меня. Ходят здесь близко. Поэтому у меня есть ружье и патроны, я не мог охотиться — боялся выстрелом привлечь врагов. Из-за этого умираю. Ты тоже хочешь погибнуть?
— Я готов умереть, чтобы спасти друга!
— Хорошо, духи наших предков, которые уже пришли за мной, говорят, что ты тоже индеец. Ты сохранишь тайну. Пусть все выйдут отсюда и оставят нас одних.
Габоку взглянул на друзей. На его лице, словно выточенном из цельного куска камня, нельзя было прочесть обуревавших его чувств.
— Пусть все уйдут на берег ручья. Ждите меня там.
— Берегитесь, кампы близко!
Томек протянул умирающему руку.
— Прощай, воин! Мы все стали твоими друзьями. Нам очень жаль, что ничем не можем тебе помочь. Я обещаю тебе, что никогда и никому мы не выдадим тайны свободных кампов.
Умирающий с трудом подал Томеку руку. Потом с ним попрощался капитан Новицкий и все, кроме Габоку, вышли из шалаша.
Им пришлось довольно долго ждать на берегу ручья. Томек даже выслал в разведку троих сюбео, которые вернулись через час с сообщением, что нигде нет каких-либо подозрительных следов. В конце концов появился и Габоку.
— Идем! — кратко сказал он.
— Ну, что с этим несчастным? Можем ли мы оставить его так без всякой помощи? — возмутился Новицкий.
— Мы должны остаться с ним, пока он еще жив, — сказала Салли. — Необходимо помочь ему.
— Его дух уже в Стране Предков. Ему уже больше ничего не надо, — пояснил Габоку.
— Он умер? В твоем присутствии? А может быть?… — Новицкий замолчал и красноречиво посмотрел на рукоятку ножа, торчавшего из-за пояса индейца.
Габоку ничуть не смутился. На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Умер, как и положено свободному индейскому воину. Разве тебе этого мало?
XIX
К РАЗВАЛИНАМ ДРЕВНЕГО ГОРОДА
Габоку ничего не сказал о последней беседе с бывшим проводником Смуги. Он заявил только:
— Идем, теперь я поведу вас!
Габоку занял место впереди каравана. Новицкий приказал Збышеку идти в арьергарде, а сам, с Томеком и Динго пошел в нескольких шагах сзади Габоку. В таком порядке, в полном молчании, они прошли около полукилометра вверх по течению реки.
— Интересно, что Габоку узнал от индейца, — на польском языке обратился Новицкий к Томеку.
— Думаю, что этого он нам никогда не скажет, — ответил Томек. А нам неудобно его спрашивать.
— Верно, но речь идет о безопасности всей экспедиции. Ты хоть немного ориентируешься в том, где мы находимся?
— Конечно!
— И сумеешь найти дорогу обратно в Ла Уаиру?
— Ничуть не сомневаюсь в этом, — уверенно сказал Томек. — Правда, этот район на карте пока еще обозначен белым пятном, но я ежедневно наношу на нее пройденный маршрут. Вчера вечером я даже начертил свою собственную карту, притом, надеюсь, довольно точную.
— Я знаю, браток, что ты такой же прекрасный географ, как и твой папаша. Помни, однако, что в этой твоей карте может быть будет единственное наше спасение.
— Ты не доверяешь Габоку? — удивился Томек.
