– Смотри, Ян, стервятники уже чуют…
– Да, для них это был бы царский пир, – отозвался Смуга, глядя на могучих птиц.
– Могилы нам не выкопать, нечем, но щель какую-нибудь найдем, – решил Новицкий и обратился по-испански: – Пабло, надо найти подходящую яму и похоронить этих людей.
– Си, сеньор! – торопливо согласился метис. – Тут недалеко есть делянка, на ней женщины сажали кукурузу и бананы
[49]
. Там есть лопаты и мотыги. Сейчас принесу.
– Может, раздобудешь немного кукурузных початков, надо бы подкрепиться перед дорогой, – сказал Новицкий.
– Подожди минутку, Пабло! – прервал его Смуга. – А ты не слышал, что говорили кампы?
– Знаю только, что они спешили к Апупаро
[50]
, – ответил метис.
– Далеко отсюда до Укаяли?
– Вода пока большая, хватит одного дня, – пояснил Пабло.
– Хорошо, иди, только помни, стрелять нельзя! Я потом сам поохочусь с покуной.
Пабло побежал в лес, не взяв с собой карабина.
– Ловкий мальчишка! – одобрительно произнес Новицкий. – Возьмем его в Манаус?
– Надо бы ему помочь, – ответил Смуга. – Никсон наверняка даст ему работу. Впрочем, посмотрим. Если он на самом деле захочет начать новую жизнь, то и нам с ним будет легче. Он знает эти места, может вести переговоры с пирами, а с ними мы точно встретимся на пути в Боливию.
– Верно говоришь! Переночуем здесь?
– Ничего другого нам не остается, кампы еще не ушли далеко. Пусть немного отдалятся. А здесь, в сожженном селении, мы в относительной безопасности. Рано утром отправимся в путь и, может, еще до наступления ночи доплывем до Укаяли.
Солнце еще не стояло в зените, а Новицкий и Пабло уже выкопали могилу и сложили в нее тела всех погибших. Смуга тем временем с помощью покуны добыл капибара. Они утолили голод жареным мясом и вареными початками кукурузы. Ночью Смуга с Новицким по очереди бодрствовали, а рано утром нашли свою лодку, столкнули ее на воду и поплыли вниз по реке. С метисом плыть стало легче. Пабло не раз уже плавал на лодке между толдо и Ла Уаирой, и знал, где можно наткнуться на кочевья кампов. Он заранее предупреждал об опасных местах, садился на весла, сменяя своих новоявленных опекунов, поэтому можно было плыть, не останавливаясь на отдых. Раза два они все же прибивались к берегу, прятались в зарослях, а Пабло и Смуга ходили на разведку. Оказалось, что все кочевья кампов, подчиняющихся Варгасу, пусты.
Беглецы стали еще осторожнее. Высокие, поросшие джунглями холмы на обоих берегах образовывали глубокую долину, а Тамбо все больше приобретала черты горной реки. Далеко на западе на безоблачном небе вырисовывался безымянный могучий горный массив. Но затем берега стали снижаться, вода стала почти доходить до густого переплетения девственного леса. Пабло все тревожнее осматривался крутом и, наконец, воскликнул:
– Сеньоры, Апупаро уже близко! Скоро на правом берегу появится деревня пиров, верных Варгасу. Они меня хорошо знают. Давайте мы здесь остановимся, и я пойду на разведку. Им, наверное, уж известно, что творится в Ла Уаире.
Смуга обменялся с Новицким понимающим взглядом и коротко ответил:
– Причаливаем к берегу, мы подождем тебя в лодке. Если пиры в селении, не говори им сразу о нас.
– Хорошо, сеньор! Только посмотрю, как и что…
Метис растворился в джунглях.
– Он оставил ружье, – заметил Новицкий. – Думаю, юнцу можно доверять…
– Пока он не вызывает подозрений, – согласился Смуга. – Тем не менее, встреча с Варгасом может оказаться для него нелегкой.
Они замолкли, вслушиваясь, но долго ждать им не пришлось. Гораздо раньше, чем они ожидали, Пабло появился из зарослей, подбежал к лодке, выпалил:
– Их нет! Никого нет! Все ушли, даже попугаев и обезьян взяли с собой. Пусто, совсем пусто!
– Либо убежали, либо примкнули к взбунтовавшимся кампам, – рассудил Смуга. – Не заметил следов борьбы?
– Не было никакого боя, сеньор! Их, наверно, предупредили об опасности. Они даже собрали созревшие бананы. Похоже, их нет уже три-четыре дня, следы немного затерлись. Они убежали на юг.
– Далеко отсюда до устья Тамбо? – спросил Смуга.
– Очень близко, сеньор! Пешком часа три, а в лодке еще быстрее.
– Мир становиться все теснее, – заметил Новицкий.
– Кампа точно уже на Укаяли. Лезем прямо в пасть акуле. Ян, какая ширина у Тамбо перед слиянием с Урубамбой?
– Недалеко от устья не более 400 метров, но после слияния обеих рек это такие широкие и изменчивые воды, – пояснил Смуга, он бывал в тех местах, когда пускался в погоню в Гран-Пахональ.
– Значит, не доплывем мы еще до Укаяли, а кампы уже выследят нас с обеих берегов Тамбо, – забеспокоился Новицкий.
– Вот и я то же думаю, сеньор, – поспешно вступил в разговор Пабло.
– Лучше бы было сейчас оставить лодку и пешком тайно отправится сразу на Урубамбу.
– Согласен, Пабло! – отозвался Смуга. – Но какже мы переправимся на правый берег Урубамбы?
– Панчо Варгас держит для себя наготове лодки на обоих берегах реки, а я знаю, где они укрыты, – ответил Пабло. – И знаю тропу, по которой пиры шли пешком отсюда к Урубамбе. Я проведу!
– Что думаешь, капитан?
– По-моему, Пабло дело советует, – сказал Новицкий. – Если мы и дальше поплывем по Тамбо, можем наткнуться на восставших кампов. А уж если они нападут на наш след, нам от них не уйти.
– Решено! – подвел итог Смуга. – Лодки спрячем на берегу, а весла захватим с собой, может, пригодятся.
В тот же день, незадолго до заката, они уже стояли на берегу Урубамбы. Вскоре Пабло нашел большую, выдолбленную из ствола красного дерева лодку. Но уже поздно было переправляться через пенящиеся, широкие воды, нашпигованные выступающими острыми скалами, водоворотами и омутами.
XII
КОРРЕРИАС
Лучи восходящего солнца разгоняли повисший над рекой туман. Смуга, Новицкий и Пабло под его прикрытием переправились на правый берег Урубамбы. Высокий, крутой берег не позволял как следует укрыть большую, тяжелую лодку, тогда они просто толкнули ее плыть по реке, чтобы она либо разбилась вдребезги, либо застряла среди выступавших из водных глубин скал. Тяжело дыша после борьбы с опасной бурной рекой, они взобрались на поросший джунглями берег, притаившись в чаще, смотрели, как стремительное течение несет лодку.
