– А это значит, – перебил меня дед Матвей, – что тех убитых на поле у Керженца они заберут или уже забрали. Черт! Что делать будешь? Может, увести всех?
– Я бы так и сделал, да как это остальным объяснить? Не поймут.
Кубин задумался.
– Еще одно, Власыч. Не успеем мы похоронить всех за один день, хоть тресни. Даже если все копать начнем. Ты вот что, как доберешься, высылай сюда всех, кого найдешь.
– Хорошо, – согласился Матвей Власович, – так и сделаем. Ты тут осторожней. Если то, что было во сне, сбудется…
– Отобьемся.
Пожали друг другу руки, и Кубин вскочил на коня. Я кивнул хмурому Борису и сам поднялся в седло, чтобы проводить уходящих в уже светлый лес ратников.
* * *
С поля слышались вороньи крики. Эк, сколько вас тут налетело! И кто из вас мне беду накаркает? Воронье, галдя наперебой, перемещалось от людей дальше. Холопы на лошадях начали свозить павших в одно место. Я подъехал к боярам.
– Тимофей Дмитриевич, а холопы почто не в броне? Я ж говорил.
– Дык они, копая, упарятся. Заступов-то нет.
– Смотрите! – крикнул Михаил Варнавин и показал на край леса. Из леса выезжали телеги с людьми. Садов пришпорил коня и с тремя боярами поскакал навстречу.
Если окажется, что это мужики, да еще в количестве тридцати человек, и еще две женщины, то надо готовиться к худшему. Садов вернулся и, улыбаясь, сообщил:
– Помощь пришла. Отроки, молодцы, сообразили прислать. Они их в лесу встретили. Там пять телег и тридцать пять мужиков и отроков.
Это рок. Знал бы Садов про то, что может случиться, так не радовался бы. Хотя… Так, он сказал пять телег и тридцать пять мужиков?
– А что, баб нет?
– Нет, – удивился Садов. – А почему спрашиваешь?
– А обмывать покойных кто будет?
– Мужики и обмоют, – отмахнулся десятник. – Главное, у них заступы имеются.
Ну, хорошо, хоть так. Может, и не случится ничего, и монголы вообще не появятся.
– Тимофей Дмитриевич, все-таки пусть холопы наденут брони, да и оружие под рукой держат. А телеги вон там пусть поставят, чтоб за ними, если что, укрыться можно было.
– Так ушли же поганые, или…
И, глядя на меня, сразу кивнул:
– Добре.
Кликнув Бравого, он ускакал к холопам. Братья Варнавины переместили колчаны за спину и стали настороженно озираться. Остальные тоже принялись проверять оружие: подвигали сабли в ножнах, проверили саадаки, стрелы в них. В кустах зашуршало, и из подлеска вынырнул Демьян. Взъерошенный и с красными глазами.
– Тропы проверили. Спокойно все. Я на них тихие дозоры из оставшихся отроков поставил.
– Хорошо. Вот что, Демьян, видишь холм рядом с деревней? Туда тоже кого-нибудь поставь. Пусть смотрит внимательно. Сколько хоть свободных парней осталось?
– Восемь. Это те, что ночь стояли.
– Дай поспать им часок, потом в эти кусты их определи сторожить.
Демьян, вздохнув, кивнул и скрылся в кустах. Я подъехал к братьям Варнавиным:
– Михаил, Николай! Ты, Михаил Терентьич, смотри в ту сторону, ты, Николай, туда. Как дымы заметите или еще что, знак подайте. Бояре! Все держимся тут, у кустов.
– Боярин!
– Что?
Я повернулся к ломающему в руках шапку мужику.
– Боярин, – поклонился он, – заупокойную будете читать?
– Сколько могил выкопали?
– Да уж больше тридцати десятков сробили. Пора уж и хоронить. Так будете читать заупокойную?
– Будем. – Я наклонился и прошептал подъехавшему Садову: – Ты заупокойные молитвы знаешь?
– Нет.
Выругался про себя и вздохнул:
– Вот и я не знаю. «Отче наш» читать будем. Поехали.
Вместе с Садовым подъехали к краю погоста. Два мужика с лопатами стояли наготове. Дальше на том краю поля остальные мужики споро копали ямы под могилы. Мы слезли с коней. Я снял саадак и щит и повесил их за спину. Пусть будут со мной, так спокойней. Глазами показал Садову на щит. Он кивнул и закинул его за плечо. Тяжело все таскать, но так надо. Глянул на землю – песчаник. Собрался с мыслями и, перекрестившись, начал:
– Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должником нашим;
и не введи нас во искушение,
но избави нас от лукаваго.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.
Аминь.
Тело опустили в могилу. Мужики принялись засыпать ее землей, а мы перешли к следующей.
Я прочитал молитву больше десятка раз и, в очередной раз запнувшись на «небесех», толкнул Садова:
– Читай ты.
Садов перекрестился и забубнил:
– Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое…
Я начал крутить головой, напряженно вглядываясь в подозрительные места. Наблюдатели исправно смотрели в свои стороны. Дымов не видать, пока все было спокойно. Может, и обойдется? Со счета я давно сбился, просто устал считать, сколько уже захоронено, и при этом еще работать головой, как радаром.
Остановились у очередной могилы. Очередь читать «Отче наш» была Садова. Взмыленные, потные и шатающиеся от усталости мужики уперли лопаты в землю и повисли на них.
– Ох, невмочь, боярин. Силушки больше нет, мож, отдохнем чуток?
Я сам уставший, с гудящей головой, вялым языком и с саднящей шеей. Садов тоже выглядел не лучше.
– Сколько уж погребли?
– Чуть менее пятидесяти десятков, – хрипло ответили мне.
Ого! Я посмотрел на солнце, оно уже клонилось к западу. Примерно часов шесть или семь мы неотрывно хороним. Я толкнул Садова:
– Читай. А вы напрягитесь, после этой и передохнем.
Садов забубнил, а я стал озираться, больше поворачиваясь всем телом, чтобы не тревожить шею.
Что-то мелькнуло в воздухе. Стрела! Автоматически толкнул Тимофея в сторону. Стрела, чиркнув о наплечник, улетела в могилу. Рядом выросла еще одна. Трехперая.
– Тревога! Поганые! В щиты! Все в щиты!
Перекинул свой щит и закрылся, одновременно прикрывая встающего Садова. О щит несколько раз ударило. Выглянул. Монгольская сотня крутилась, поливая нас стрелами. Черт побери, откуда они появились? Неужели дозоры вырезали? Посмотрел назад. Ну да, конечно, половина крестьян драпанула к лесу, половина забилась под телеги и воет от страха. Двое, что рядом стояли, вместо покойника в могильную яму сиганули. Холопы, слава Богу, пока целы, перебежками двигались к нам. Небось поняли, что не зря в брони целый день парились. Рядом с нами уже встали пятеро и прикрылись щитами. Один коротко на меня глянул и кивнул на колчан. Я поставил щит и крикнул:
