– Ты видела его член?
– Нет. Я же говорю, мы просто болтаем на «одноклассниках».
– Хорошо. Предложи ему. – Деловито распорядился Глеб. – Кажется, у меня нет знакомых инженеров Арсениев из телефонных компаний. Не хотелось бы встретить знакомого.
Арсений ответил неожиданным согласием. Выяснилось, что это его самое заветное желание, быть с парой. Мы встретились в кафе втроем. Глеб в облегающей сиреневой рубашке с вышивкой, зауженных темных брюках и новой стрижкой. Кудри сомнений исчезли с его головы, оставив лишь два золотых завитка очков под охраной русо-седой стерни стриженых волос. Он был великолепен. Сконфуженный Арсений принялся оправдываться, что с работы и не успел переодеться, но неловкость заелась непринужденной болтовней, перекрестными взглядами и растущим желанием. Возникла тема, что не глядя серьезные дела не делаются. Арсений покраснел.
– Ты… вы… хотите посмотреть на мой… на меня..?
– Можно? – С наивной наглостью спросил Глеб.
Арсений смутился еще больше.
– Нужно! – Бесцеремонно подытожила я. – Пошли в туалет!
– В какой? – Глеб встал.
– В мужской. Мы же смотрим мужчину…
Тройное желание достигло апогея.
Мы направились в туалет под взглядом ко всему привыкшего официанта. Больше в зале никого не было.
Арсений прилип к стене с развешанными по ней авангардными репродукциями.
– Прилично здесь как… картины…, – начал он издалека
– Сам достанешь? – Свернула я культурную программу.
У одношкольника тряслись руки. Он начал расстегивать джинсы, путаясь в ремне и молнии. Я помогла, чувствуя, что мои пальцы тоже плохо слушаются. Увидев член Арсения, Глеб застыл. Очки не могли скрыть безумие слепого взгляда. Так смотрел бы чайник в момент закипания, если бы у него были глаза и не было носика.
– Пошли в машину! Здесь нельзя! – Хрипло приказал Глеб, и мы, друг за другом, словно олени цугом, вышли из кафе.
Втроем мы уместились на заднем сиденье нового «ягуара» Глеба с затемненными стеклами. В салоне пахло новой кожей, переливался джаз. Внешний мир проявлялся редкими отсветами только в лобовом стекле.
Я села между мужчинами. Одной рукой я направляла член Арсения в рот Глебу, как игрушку, другой дрочила Глебу, напоминая Алладина – передовика, трущего двумя руками две лампы одновременно. Я выпускала сразу дух джинов и исполняла тайные желания сразу двух мужчин, прятавших их на самом дне своих сосудов…
Дискотечный грохот сердца в ушах заглушал звуки джаза.
Глеб кончил первым.
Потом они оба полулежали, закрыв глаза, с двух сторон от меня. Темные стекла не пускали свет реальности в сбывшуюся ненадолго сказку двух взрослых уставших мужчин, и я помогла сбыться этой сказке. Я шевелила уставшими пальцами, словно Алладин на вручении приза «За лучшую натертость», и чувствовала что-то похожее на гордость.
Сквозь лобовое стекло проник свет разворачивающейся фуры.
Глеб очнулся.
– Пора.… Куда вас подвести, Арсений?
– До следующего перекрестка. Я здесь недалеко живу, – буднично ответил тот.
Глеб пересел за руль. Возле перекрестка мы поцеловались с Арсением, и он ушел.
– Он не кончил! Почему!? – Недовольно спросил Глеб, когда мы остались вдвоем.
– Не знаю. Волновался наверно… Не каждый день такое случается.
– Да. Не каждый.
– Ну и как тебе твой сбывшийся мечт? – Спросила я.
– Мне было хорошо. – Проговорил Глеб. – С тобой хорошо. В этом дело.
В последний наш обед знакомые олени снова брели через непролазную грудь от левого рукава к правому. Вязаный снег в густо-синей ночи сыпал им на спины и рога, но они не замечали. В отросшей стерне русо-седых волос Глеба вновь наметились завитки.
– Ты снова в этом свитере. Жена покупала?
– Сам. Кажется, в Финляндии. Или в Дании. Не помню. Давно. Я люблю уютные вещи.
– А у меня никогда не было такого свитера.
– А у меня такой женщины, как ты, никогда не было…
– Глеб.… Что ты теперь хочешь?
– Без тебя не хочу ничего. А с тобой не могу.
– Почему не можешь?
– Потому что я женат.
– Ты всегда один, зачем тебе жена?
– К родственникам ходить, – грустно ответил он.
Он остановил машину там, где я сказала, у магазина. Мы простились. Я отправилась топить безысходные мысли в ворохе новых тряпок, которые никогда не надену.… Его звонок застал меня в примерочной.
– Я не уехал… Я рядом.…
Я побросала тряпки и побежала к нему.
На затемненных стеклах «ягуара» изнутри стояли еще и дополнительные защитные экраны, делающие его похожим на танк.
Мы набросились друг на друга…
Он сжимал меня так сильно, что во мне то и дело что-то трещало и хрюкало. Словно в последний раз…
Он вылизывал меня, как вылизывает старая кошка своего последнего котенка, которого сейчас отберут…
Он целовался так, словно вековой запрет на поцелуи через секунду вернут обратно и больше никогда это не будет можно… Никогда…
– Иди…. я больше не могу…, – глухо произнес он и отвернулся.
Потом Глеб пропал.
«Срочная командировка, много дел, на носу выставка» – отвечал он на мои вопросы по почте с опозданием. Я скучала…
– Как ты? – Вдруг позвонил он.
– Скучаю…, – призналась я.
– Я мог бы подъехать минут на пять-десять, не больше. Но тебя же это не устроит?
– А тебя?
– Вопросом на вопрос некрасиво отвечать.
– Я не могу без тебя! Ты мне нужен! Я хочу тебя видеть …, – сыпала я бесполезным снегом признаний.
– Как часто?
– Не знаю.
– Ты понимаешь, что, сколько бы мы не виделись, будет мало?
– Понимаю. Но давай просто сходим куда-нибудь? В клуб…
– Я не могу в клуб. Мне придется врать жене, а я не хочу ее обижать.
– Чем же ты ее обидишь?
Он замолчал.
– Устал я. Не могу и не хочу ничего. Нельзя…, – проговорил он и отключил телефон.
Длинные гудки распарывали стежок за стежком пространство между нами, где на миг исполнились желания, и снова опустились серые стекла будней.
Никто и никогда не осмелится жить так, как хочет, как никогда не добегут вязаные олени туда, где им хочется быть…
Прочитанная где-то фраза вывалилась из меня комком свалявшейся оленьей шерсти: «Любимые мужчины всегда живут с женщинами, которым они не нужны».
