Желтоватый свет ламп делал красное лицо Егора оранжевым, а волосы и брови – золотистыми. Его голова напоминала праздничный шар, не перестающий рассказывать:
– Считается, что устрицы можно кушать только в месяцы, в названии которых есть буква «р» – сентябрь, октябрь и так далее до апреля. Это повелось с тех времён, когда устрицы вылавливались «дикими». Летом они размножались, и их улов в это время снижал популяцию и был запрещен. Сейчас это уже больше дань традиции. Устриц разводят круглый год. Но чтить традиции это тоже традиция! Самое главное в свежих устрицах – определить, свежие ли они. Считается, что для этого достаточно тронуть острием устричной вилочки край мантии моллюска, или выжать каплю лимонного сока. Если моллюск подтянет мантию, значит, жив и свеж. На самом же деле, этого вовсе не достаточно. Мало определить, жив моллюск или нет, важно оценить его качество. А это можно сделать по трем пунктам. Во-первых, внешний вид – моллюск должен быть упитан, полнотел, и вальяжно располагаться в своем природном жилище. Примерно, как я сейчас, – улыбнулся Егор. – Если моллюск худой, внутренняя пленочка натянута и небольшой бугорок в середине, это значит, его долго везли или хранили, и он попросту полудохлый. Во-вторых, запах! Он должен пахнуть морем, и ничем больше! В-третьих, цвет! И здесь надо знать тонкости устричного окраса! Одни из самых изысканных устриц Марен-Олерон, так называемые Зеленые Фин дё Клер Лабель Руж, имеют яркий зеленый оттенок, и чем ярче, тем лучше устрица. Мантия некоторых устриц Марен-Олерон бывает черной, а бретонские морские устрицы могут иметь желтоватый оттенок. И так далее…
На столе появились блюдо с устрицами во льду, кастрюля и сковородка. На блюде устрицы располагались по кругу, как на циферблате часов. Пара очень желтых долек лимона показывали пятнадцать минут шестого.
– Живые на льду, суп и запеченные! – Потер руки Егор. – Практически все способы приготовления устриц! К свежим устрицам традиционно подают лимон, уксусный соус с луком-шалот, зерновой хлеб и масло. Это все, что нужно для дополнения к их вкусу. Устричный суп со сливками и горячие устрицы, запеченные со спаржей и белыми грибами! Замечательно!
Егор вытер платком лоб и залысины, и, взявшись за устричный нож, продолжил:
– Так вот, если от прикосновения острием вилочки либо от лимонного сока, моллюск резко отдергивает мантию, это на самом деле плохой, а не хороший признак. Это значит, что нервная система моллюска истощена и раздражена. Свежий моллюск подтянет краешек мантии не торопясь, с ленцой. И такую устрицу можно кушать и без лимона, и без разбавленного уксуса с рубленым шалотом. Ее следует просто выпить вместе с ее «первой» водой. Но в Москве этого делать не стоит, я тебе скажу. Хотя в этом ресторане традиционно стабильное качество. Поэтому мы здесь. – Егор промокнул салфеткой толстые пальцы, каждый из которых выглядел как упитанный полнотелый моллюск со здоровой нервной системой.
Остающиеся в живых устрицы на блюде слушали, раскрыв створки, как и я, слушала, раскрыв рот.
– Ты всегда так внимательно слушаешь? – Хмыкнул Егор оранжевой щекой.
– Нет, только когда мне интересно, – заверила я.
– Значит, тебе интересно.… Тогда надо выпить за совпадение интересов! – Он обхватил бокал моллюсками пальцев, прислонил соломенное вино к губам, и поставил на место. – Чисто символически. За рулем не пью! Так вот…
Последовала лекция с экскурсией по выставке достижений устричного хозяйства с заходом во льды блюда, в теплые воды кастрюли и в запеченные пласты сыра чугунной сковороды. И даже с заездом на литературную страничку:
– Кстати, утверждение, что устрица пищит, когда её едят, пошло с легкой руки Шолохова, из романа «Поднятая целина»: «Генерал их даже натощак сотнями заглатывал! Ел прямо на кореню! Вустрица ишо из ракушки не вылупится, а он уж ее оттель вилочкой позывает. Проткнет насквозь и – ваших нету! Она жалобно пишшит, а он, знай, ее в горловину пропихивает», – цитировал Егор.
Он, наконец, замолк, вплотную занявшись моллюсками, не забывая промакивать платком лоб и пальцы салфеткой.
– Ты обещал рассказать о себе, – напомнила я.
– Тебе это еще интересно?
– Ну конечно.
Егор передвинул бокал на сантиметр дальше, вытер губы, бросив скомканную салфетку в тарелку.
– Рассказывать то особо нечего. Моя история типична для своего времени. Я был самым молодым банкиром в постсоветской России. Ну, в Москве точно. А случилось это так: учился в финансовой Академии, подрабатывал охранником сутки через трое. Учился на дневном, поэтому удобно было. Банки только начали создаваться. Наш банк учредил тоже типичный для своего времени персонаж – перекрасившийся в демократа коммунист, номенклатурщик. Сидели поначалу, кстати, в здании бывшего райкома Комсомола, и он ходил по коридорам в костюме и галстуке совковой лопатой. Противная такая морда, вечно подозрительная. Терещенко Виктор Ильич. За глаза, конечно, Ильичом звали. Два зама у него было. Один – кореш его старый, а второй – молодой зять. Зять недолюбливал «папу», кореш следил за зятем по старой чекистской привычке, а Ильич, не доверяя им обоим, двигал контору к рубежам Кремля. Ну вот.… Однажды прихожу с утра на работу, мне тетки наперебой: «Ильича вчера увезли прямо с директорского кресла с инсультом, «зять» уже с утра в его кабинете шурует, он давно к нему подбирался, а кореш в отпуске. Лучшего момента не будет. Иди, говорят, Егор, предложись ему в замы. Кому как ни тебе! Надо отметить, любили меня тетки. Молодой был, худой, кудрявый. На пятом курсе на тот момент. Я и пошел. «Зять» меня выслушал и сразу – иди в кадры, оформляйся. Вот так я и стал замдиректора банка в двадцать два года. Ильич уже не вышел, кореша «зять» задвинул, а потом и сам заграницу свалил, а я стал Президентом банка. Вот так. Время такое было… Можно сказать, просто совпадение. Оказался в нужное время в нужном месте.
– Что было потом?
– Что потом… работал, женился на сокурснице. Мы с третьего курса с ней встречались. Дальше ничего интересного.
Оранжевая голова Егора потемнела, словно в лампах упало напряжение. Соломенные волосы и брови потускнели, растеряв позолоту.
– А, по-моему, дальше-то как раз и началось самое интересное. – Подтолкнула я.
Егор поднял на меня потухший соломенный взгляд.
– Дальше…, – повторил он. – Дальше я жену к себе взял. Она как раз из декрета вышла. Она поработала пару лет, потом сказала, что ей в банке скучно, что хочется «живого дела» и я попросил своего друга взять ее в его фирму. Он сначала ни в какую. Я тебя уважаю, старик, говорит, но у меня принцип не брать жен своих друзей. Так, я, дурак, взял хорошего вискаря и поехал его уламывать! О как.… Уломал… Чтобы она могла попробовать «живого дела». Они тогда только начинали бизнес. Торговля автомобилями. Она попробовала, да так, что ей скоро отдали филиал, а потом она открыла свою компанию. Денег стала больше меня приносить. Я нормально к этому относился. Работаешь, получается у тебя и молодец. Но она стала меня тыркать этим. Дня не проходило, чтобы не съязвила, что я на ее шее сижу. Я!!! Представляешь!?! Я ее туда устроил, я ей все преподнес на блюде, как вот этих вот устриц, и меня же после этого мордой об стол! Так она же и на развод подала! Сейчас она величина в авто бизнесе, а я вот вложился в акции, денежка капает, а я думаю – покрывать корову или лучше осеменить, и капусту выращиваю…
