Я сразу же представила все ужасные последствия: как мы попадем на самолет следующим утром, если у меня нет удостоверения личности? А как быть с моими кредитными карточками? У меня нет с собой наличных. Как я смогу связаться с Донной без телефона? Вместе с Кейт мы прошли весь наш маршрут, три квартала, в тщетной надежде отыскать потерю. Но как это сделать – я абсолютно не представляла. Я еще больше разозлилась и потеряла контроль над собой. И тут Кейт, которая пыталась сдержать свой страх, обеспокоенно спросила меня: «Мамочка, что же мы будем делать?»
«Не знаю, у нас нет ни денег, ни телефона», – выпалила я в ответ, фактически не обращая на нее внимания, поскольку вся была сосредоточена на своих неприятностях. «Возвращаемся к машине», – только и смогла выдавить я. Кейт торопливо зашагала, стараясь не отставать от меня. Когда мы вернулись к машине, после повторного краткого и безуспешного обыска я обнаружила – подумать только! – вторую парковочную квитанцию, потому что и на этот раз я не положила денег в паркомат. Какой же урок мне следовало из этого извлечь?
Я вновь издала вопль, потакая своим театральным склонностям, совершенно не осознавая, как сильно мое поведение тревожит Кейт. Она расплакалась и проговорила: «Это самый ужасный день в моей жизни. Что же нам делать, мы ведь теперь бедные?» Это показало всю глубину ее страха. Она представила, как нас выгоняют из отеля «Беверли-Хиллз», нищих, беспомощных, не имеющих средств, чтобы добраться до Нью-Йорка.
Я не понимала, насколько моя дочь испугана, пока она не сказала, что мы теперь бедные. Когда я сообщила, что у нас нет денег, она поняла это буквально, решив, что абсолютно все деньги я хранила в бумажнике, а теперь они пропали.
И только увидев, насколько все это ранило Кейт, я смогла взять себя в руки и подумать о том, что делать дальше. Я попросила сотовый телефон у прохожего и позвонила Донне, чтобы она приехала и встретила нас. Я нашла полицейского, который позволил нам припарковаться без денег, пока мы вновь прошерстили вдоль и поперек эти несколько кварталов.
Теперь, когда я уже немного овладела собой, мне пришла в голову совершенно очевидная мысль. Я вновь одолжила телефон, позвонила на свой мобильный, и мне ответила хозяйка известного ресторана Nate and Al’s, который находился от нас в полутора кварталах. Когда я пришла туда, чтобы забрать телефон, они сказали, что его принес один бродяга, который решил, что эту вещь потерял кто-то из посетителей заведения. Я нашла мужчину возле ресторана, поблагодарила его и сказала, что, конечно, не осталась бы в долгу, но у меня нет денег. Затем я спросила, не попадался ли ему случайно черный бумажник? Он ответил, что не видел его. (Не думаю, что поверила ему, но ведь это я отъехала от парковки с телефоном и бумажником на крыше автомобиля, так какое право я имела судить?) Кстати, дело было в Лос-Анджелесе, и надо заметить, что он был самым симпатичным бродягой, какого мне только случалось видеть. Возможно, это был актер, от которого отвернулась удача и для которого наступили черные дни. В тот год мне везло на общение с бездомными. Донна встретила нас, дала мне денег, и мы попытались не испортить остаток дня. Я исхитрилась заказать билеты на вечерний рейс с помощью заграничного паспорта, который оставался в отеле.
Когда вечером мы вернулись в отель, владелец соседнего магазинчика позвонил и сообщил, что нашел мой бумажник в пустом мусорном контейнере, который он забирал из переулка позади магазина рядом с рестораном Nate and Al’s. В бумажнике он обнаружил ключ от гостиничного номера и сообразил, что я остановилась в отеле, поскольку там же было водительское удостоверение, выданное в Нью-Йорке. Он настоял на том, чтобы занести бумажник. Хотя наличные пропали, все кредитки были на месте, и вместе с бумажником ко мне вернулась вера в добрые человеческие качества.
Эта история стала хорошим уроком для меня как родителя. И гордиться мне абсолютно нечем. Кейт до сих пор помнит тот случай, но уже не видит в нем ничего трагического или смешного. Я была противна сама себе из-за того, что создала проблему, потеряла контроль над собой и напугала дочь.
Ирония заключается в том, что причина трагедии совершенно забылась. Это не был какой-то решающий момент в жизни компании, в моей карьере или семейной жизни – я даже не помню, о каких акциях шла речь. Но в моей памяти навсегда отпечатались те неизгладимые последствия потери контроля над собой. Я долго извинялась перед Кейт, которая хотела, чтобы все это быстрее закончилось, но извинениями дело не поправишь. Я не должна была допускать ни одной из тех вещей, да и всей этой истории в целом.
Каждому родителю (в том числе и мне, несмотря на рассказанную здесь историю) известно, что нужно сдерживать свои эмоции, чтобы не позволять ребенку испытывать стресс, тревогу или страх. Разве мы не стараемся снизить градус конфликта, когда выясняем отношения с мужем, пытаясь не испортить настроение детям? И вы знаете, что это правильно. Нельзя давать волю эмоциям. Если вы ограждаете детей от последствий ваших эмоциональных реакций на происходящее, разве вы не должны оберегать их от проблем в других сферах жизни, когда это возможно?
Мужчины, оставляя за бортом свои эмоции, предотвращают или уменьшают ущерб. Звучит холодно и расчетливо, но это срабатывает, по крайней мере, в двух отношениях:
1) вы не наносите вреда тем сферам вашей жизни, которые не соотносятся напрямую с данным вопросом;
2) это позволяет вам увидеть проблему в перспективе.
Будучи женщинами, мы способны использовать нашу силу, осознавая свои эмоции и соотнося их с эмоциями окружающих. Это делает нас добрыми и говорит о том, что мы обладаем хорошей интуицией. Мы чувствуем, что необходимо нашим детям, даже когда они сами не могут выразить свои потребности. Мы умеем общаться с подругами – слушать, но не решать. Мы не должны отказываться от наших чувств, и в этом нет нужды.
Хотя я не вполне овладела умением брать под контроль свои чувства, я прошла очень большой путь за пять лет после истории с бумажником. Я говорю себе: «Давай-ка отделим это и будем рассматривать в контексте». Увидеть перспективу происходящего – это в любом случае правильный путь решения возникающих вопросов.
Многие женщины возразят: «Я не могу вести себя так, словно ничего не случилось». Представьте, что вдруг в помещение входит королева Англии, – смогли бы вы сдержать ваши бурлящие эмоции и сделать это наилучшим образом? Ответ: конечно, да. И у вас получилось бы.
У нас есть силы контролировать эмоции; иногда мы просто не развиваем в себе это умение и правильную интеллектуальную реакцию.
Подумайте о проявлении своих эмоций как о континууме, в течение которого вы прошли путь от ребенка, закатывающего истерику из-за раскрошившегося печенья, до настоящего момента, когда вы научились справляться с жизненными разочарованиями и стараетесь контролировать собственные чувства. Вы должны и можете разделять свои эмоции. Вы станете счастливее, как и люди, которые любят вас.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
♦ Разоружите себя с помощью гиперболы или ироничной откровенности. Я никогда не считаю до десяти, меня это бесит. Не срабатывают и попытки уговорить себя успокоиться. Это одна из тех тактик, которые раздражают и окружающих. Моя лучшая защита – гипербола либо легкий сарказм, это помогает по-другому взглянуть на проблему. Теперь, потеряв бумажник или телефон, я могла бы сказать: «Ох, это самое ужасное, что могло бы со мной произойти, это страшнее, чем рак, чем банкротство». Или: «Да, это не слишком-то удобно».
