Истома, наконец, смежила глаза мага. Он начал погружаться в сон. И ровно за миг до того, как Магрибинец уснул, он увидел, как, потянувшись, поднялась с ковра его прекрасная возлюбленная. Сделала несколько шагов, поднимая с пола одежду, и ушла в сторону раскрытой двери. Маг перевел взгляд – его прекрасная возлюбленная продолжала лежать на ковре, погрузившись в сладкие волны неги…
Макама семнадцатая
Светло-сиреневая дымная лента наконец влетела в раскрытое окно и, коснувшись медного горлышка светильника, превратилась в красавицу Хусни. Аладдин по-прежнему ждал появления джиннии. Вернее, юноша пытался дождаться ее и не заснуть, но сон сморил его, и он уснул с лампой в руках.
Красавица коснулась плеча спящего юноши.
– Аладдин, хозяин лампы, проснись!
Тот, не раскрывая глаз, пробормотал: «Сейчас, мамочка!», но продолжал крепко спать. Джинния посмотрела на него с умилением и еще с каким-то новым для нее чувством.
– О мудрейший, проснись! – теперь она чуть решительнее потрясла его за плечо.
И Аладдин открыл глаза.
– Джинния! Ты так быстро вернулась?
Хусни рассмеялась.
– О нет, хозяин лампы! Я вернулась очень нескоро. Просто ты спал.
– Не может этого быть. Я даже не закрывал глаз!
Джинния в ответ только улыбнулась и показала на окно. Темнело. Зажигались первые фонари. Светло-сиреневый воздух впитывал последние волны жара, накопленные за день стенами и крышами домов.
– О Аллах, мне пора бежать! Почему ты не разбудила меня раньше?
– Не торопись, юный Аладдин! Тебя никто нигде не ждет. Я думаю, что о твоем существовании уже и забыли.
– Нет! Еще за час до захода солнца я должен был стоять у входа на базар, рядом с зеленными лавками! Там меня поджидает служанка той девушки, Алии, самой прекрасной и самой желанной девушки в мире.
– Выслушай же мой рассказ, о хозяин лампы! Всего несколько минут! После этого ты сам решишь, бежать тебе куда-то или остаться дома и послушать мудрую тетушку Хусни!
Услышав «тетушку Хусни» Аладдин невольно усмехнулся.
– «Тетушку»… Лучше уж скажи «старшую сестру». Ты, должно быть, всего на год или на два старше меня.
– Да будет так. А теперь присядь и выслушай меня.
Аладдин вновь опустился на подушки, которыми был устлан пол его убежища.
– Знай же, юный Аладдин, что, избегнув вчера смерти от руки Инсара-мага, сегодня ты подвергся еще более страшной опасности, если такое вообще возможно. Ибо девушка, назвавшаяся Алией, – эта царевна Будур, непередаваемо красивая и не менее своенравная. Трудно представить себе гнев отца ее, халифа Хазима Великого, в тот миг, когда ты переступил бы порог дворца! А если бы осмелился сказать, что она красива, клянусь, лишился бы головы, не сходя с места! Ибо никто не смеет видеть лица царевны! Никто, кроме ее мужа!
– Но я мечтал посвататься к ней! Назвать ее своей суженой!
– Так знай же, Аладдин, что Будур позволяла себе неслыханную дерзость: под покровом ночи она сбегала из дворца, одевалась в иноземное платье и неузнанной гуляла по городу. Один Аллах всесильный ведает, чем она еще была занята в те часы, когда спали все слуги! Но сегодня, когда обнаружилось, что царевны опять нет в ее покоях, халиф разгневался и решил, что более не желает краснеть, узнавая об очередной проделке своей дочери. Хазим Великий собрал царедворцев и провозгласил, что царевна Будур станет женой того, кто первым постучится в дворцовые ворота!
– Аллах милосердный! Ведь это мог быть я!
– Нет, Аладдин, это не мог быть ты, потому что царское повеление прозвучало вскоре после полудня. А меньше чем через час в ворота постучался твой враг, Инсар-маг!
– О, я несчастнейший из смертных! Я же был в миге от своего счастья, от осуществления самых заветных мечтаний!
– Глупец! – джинния впервые в разговоре с юношей повысила голос. – Если бы ты стал женихом Будур, то Инсар тут же убил бы тебя, не задумываясь. Думаю, он не случайно оказался у дворцовых ворот! Быть может, путь к его цели лежит именно через опочивальню царевны…
– Я несчастнейший из смертных. Нет мне счастья в этой жизни, под этими жестокими звездами!
– О покровитель всех джиннов, великий и мудрый Сулейман-ибн-Дауд, мир с ними обоими! Как же глуп еще этот мальчишка! Как мне объяснить ему, что становиться на пути магрибского колдуна смертельно опасно всем и всегда! Возможно, это самый сильный из всех колдунов, что рождала черная магрибская магия… И тогда спасения нет и быть не может!
– Аллах милосердный! Да пойми же ты, женщина, меня совершенно не интересует твой черный колдун! Я не собираюсь становиться у него на пути! По мне, вовек бы он не рождался! Мне нужна только девушка! Только она может составить мое счастье в этом мире. И мне все равно, как ее зовут, кто ее отец! Мне нужна только она!
В глазах Аладдина горела решимость. Хусни вновь залюбовалась юношей, его неподдельной страстью, страстью влюбленного человека. «О покровитель всех джиннов, ну почему он мечтает не обо мне!»
– Да будет так! – с горечью проговорила джинния. – Я клянусь всем, что дорого для меня, клянусь силой, полученной за годы магического учения, умениями, которыми обладают маги и джинны, что приведу эту девушку к порогу твоего дома! Но помни, Аладдин, она может оказаться строптивой, у нее может быть тяжелый характер! Она может оказаться вовсе не такой, какой является тебе в сладких грезах!
– Мне все равно! Я люблю ее, мечтаю только о ней!
– Тогда говорить больше не о чем! Люби ее и жди того мига, когда она станет твоей!
После этих слов лицо Аладдина прояснилось, будто обещание, данное джиннией, в один миг очистило его разум.
– Но как же ты сможешь это сделать? Как победишь магрибского колдуна? Ведь он так силен!
– Ты, юный хозяин лампы, в этом мне немножко поможешь. И потом, я чувствую, что у меня есть еще один союзник. Думаю, он тоже мечтает о том дне, когда сила, которую вызвал к жизни Магрибинец, уничтожит самого Инсара-мага.
– Союзник, прекраснейшая? Кто же?
– Я пока только надеюсь, что он есть.
– Понятно, госпожа. На мою помощь ты можешь рассчитывать всегда! Что прикажешь делать сейчас?
– О нет, Аладдин, ничего делать не надо! Пока, во всяком случае, не надо! И потом – я ведь тоже не бессильна. Все-таки отец мой был учителем магов и колдунов!
– Да, прекраснейшая! – и Аладдин покорно склонил голову.
– А теперь я исчезну, мой господин! Тебя зовет отец! Мастера по металлу тоже немного волшебники, но ему обо мне знать все же не следует…
И Хусни вновь превратилась в дымную ленту, которая втянулась в старый светильник.
– Аладдин, мальчик мой, я был в присутствии гулям-дари. Рассказал о разбойниках, о том, что твой учитель пропал… – так начал разговор мастер Салах.
