Затихли шаги визиря, покинувшего церемониальный зал. Халиф остался один, и мысли, бродившие в его голове, были отнюдь не радостными.
– Распорядителя церемоний сюда! Первого советника дивана! Мага царского дома! Главу царской кухни! Главу царского оркестра! Первого евнуха!
Визирь торопливо шел по коридору и на ходу отдавал распоряжения. Одного взгляда в выбеленное жаром небо хватило, чтобы понять, как много надо успеть и как мало осталось на это времени. По древней традиции церемонию бракосочетания следовало начать на закате и закончить с появлением на небе прекраснейшей из звезд небосклона – Зюхре, или Венеры, как называют ее ромейские знатоки высоких небес. Уже перевалило за полдень, но визирю как никому другому было известно, что приготовления только-только начались.
Инсар-маг примерял новые одежды. Менее всего он был склонен менять свое платье на белоснежный наряд новобрачного, но противиться древним традициям не посмел. И вот он стал осторожно надевать белый кафтан со снежно-белой вышивкой жемчугом. Надевал и помнил слова предостережения неспящего Алима. Тот говорил, что следует опасаться белой козы (хотя откуда взялась бы коза на церемонии бракосочетания дочери халифа?) и людей в светлых одеждах. «Да, – усмехнулся про себя Магрибинец, – людей в светлых одеждах… Ведь и сопляк Аладдин тоже надел светлое платье… Быть может, и сейчас прав Алим?»
Драгоценное венецианское зеркало отразило жениха царевны. «Разряженный, словно алмазный фазан!» – подумал о себе Инсар-маг, но почему-то долго не мог отвести взгляд от своего отражения. Узкое, словно высушенное ветрами суровое лицо с тронутыми сединой усами… Выражение холодных глаз не сулит ничего хорошего любому, кто ответит прямым взглядом.
Понемногу начали терять жар солнечные лучи. Закат, благословенное время, всегда приносившее облегчение и прохладу, на этот раз почему-то казался кровавым и недобрым. Странная пелена полусна окутывала дворец, прозрачно-молочными языками тумана растекалась по улицам, вползая в дома и лавки, мастерские и мечети. В ней глохли голоса, стирались краски, пропадали радость и горе. Лишь истома и сонная одурь, казалось, охватили всех вокруг.
И только когда зеркало отразило красный луч странного заката, Инсар-маг смог оторваться от созерцания своего нового облика. Казалось бы, кому, как не магу, сразу обратить внимание на тишину и одурь, заполонившие покои… Но нет, Инсар был погружен в свои мысли. И лишь зов неспящего Алима словно разбудил его.
– Инсар, мой недоверчивый друг, не заметил ли ты вокруг чего-то необыкновенного?
Магрибинец огляделся по сторонам, несколько раз повел руками в воздухе, словно отгоняя сонного шмеля и наконец ответил:
– Я чую магию, любезный Алим. Старую-престарую магию, которой некогда обучал нас учитель…
– О Аллах! – тяжелый вздох Алима, казалось, качнул даже высокое зеркало. – И что, мой недалекий друг? Откуда здесь взяться этому давнему колдовству? Кто, как ты думаешь, пытается окутать весь город пеленой магического сна?
– Кто же, Алим? Скажи мне, ты же всегда знаешь ответы на все вопросы.
– Это фокусы красавицы Хусни, конечно. И мне кажется, что для нее время за стенами старой медной лампы не прошло даром. Я чувствую, что ее магические силы сильно возросли… Боюсь, теперь она способна причинить тебе серьезный ущерб, Инсар-маг. Я опасаюсь, что она также сможет стать на твоем пути к цели…
– На моем пути к цели, ничтожный, не сможет стать никто! – прорычал Магрибинец. – Никто, даже сам покровитель черных магических сил, Иблис Проклятый, не может помешать мне теперь, когда цель моя уже так близка!
– Ну что ж… – Если бы у Алима было тело, он пожал бы плечами. – Ты предупрежден. Думаю, сейчас наступило время вспомнить одно-два старых заклинания…
– Быть может, у тебя достанет наглости напомнить мне эти заклинания?
– Наглости? Полагаю, скорее разума… Вспомни, как учитель нам рассказывал о сонной магии и о том, как следует с ней бороться…
– Бороться? Холодным разумом…
– Вот и борись, глупец. Ты можешь навеки уйти в царство вечного полусна, если немедленно не попытаешься воспрепятствовать действиям нашей малютки джиннии.
– Не бойся, мой неспящий друг. Вскоре я буду уже женат, стану зятем самого великого халифа… И у меня достанет времени и сил бороться с этой глупой куклой…
– О Аллах! – вздохнул Алим. – Ты забыл еще один урок нашего учителя… Он частенько говорил, что не стоит недооценивать женщин. Их гнев долог, и жалости они не знают… Бойся не того, что ты чего-то не успеешь сделать, а того, что кто-то сможет тебя опередить…
– Помолчи, безголовый советчик…
– Ты захотел этого сам… – проговорил Алим и замолчал.
Инсар-маг пожал плечами, вновь поворачиваясь зеркалу.
– Что плохого может сделать мне недалекая колдунья, к тому же столько лет влюбленная в меня? – задал он зеркалу вопрос, но ответа не получил.
Молчал и Алим, но Черный Магрибинец не обратил на это никакого внимания.
Полосы тумана все шире расходились по городу. Вот утих базар, погрузившись в колдовскую дрему; затихли молоточки, что чеканили утонченные узоры на медных кувшинах; казалось, погасли и печи, где пеклись ароматные лепешки и жарилось мясо.
Вот колдовской туман, охвативший кольцом дворец, начал втягиваться в раскрытые окна, вот широкий сероватый язык сна накрыл золоченый купол… И там, где действовала древняя магрибская магия, затихали звуки, становились едва слышны запахи, прекращался говор… Люди переставали суетиться, стремились сесть поудобнее или, если получалось, лечь, чтобы немного отдохнуть.
Инсар-маг почувствовал, что, если так пойдет дальше, церемония бракосочетания будет отложена навсегда. С трудом преодолев в себе желание уютно устроиться на подушках, он встал.
– Ого, малышка, Хусни! А ты еще кое-что помнишь из уроков своего отца… Но кое-что помню и я…
Смочив виски холодной водой, Магрибинец встал посреди комнаты и начал читать заклинание. Вокруг него начал расти едва видимый кокон… Вот он охватил всю комнату, вот поднялся выше купола, вот накрыл весь дворец с конюшнями и садами с бесчисленными беседками. Люди словно проснулись. Опять зазвучали голоса, послышались неуверенные аккорды – кто-то пробовал голос своего уда перед вечерним торжеством…
«Вот так-то лучше… Нет у тебя сил бороться со мной, маленькая джинния!» – самодовольно подумал Инсар-маг, вновь поворачиваясь к зеркалу.
И стоило ему лишь на минуту отвлечься от того, что происходит во дворце, как звуки вновь стали стихать… Замолчал уд, перестали суетиться слуги, накрывавшие торжественные трапезные столы…
«Упрямица, – подумал Магрибинец. – Я же смогу победить тебя, даже не вспоминая все уроки, что некогда дал нам твой отец…»
Ярче заблистал в свете факелов магический кокон. Опять засуетились слуги, запели струны, послышалась многоголосая речь…
