«Мужское тело прекрасно! Особенно в тот миг, когда охвачено огнем желаний!»
– Если будешь так смотреть на меня, моя греза, то я не смогу угодить тебе так, как мне бы того хотелось, – шепотом проговорил он.
Сафият потупилась, лишь из-под ресниц продолжала любоваться гостем. Не смотреть на него было невозможно. Недис провел рукой по обнаженному плечу девушки, опаляя ее своим прикосновением, утверждая свою власть над ней.
«Вчера я так же испугалась своей наготы… Так же спрашивала у себя, куда делось мое платье!..» – мелькнуло в затуманенном мозгу девушки.
Увы, продолжить она не смогла – волны желания уже затопили ее разум.
Гость еще раз провел ладонью по прекрасному плечу и едва не застонал сам: кожа была так нежна, что вожделение поглотило все иные желания, овладело им, заставило бешено биться сердце. От этой неопытной красавицы он завелся так, будто сам был неопытным мальчишкой и впервые увидел обнаженное женское тело. Черные, как вороново крыло, ресницы. Волосы разметались темным шелком. Он даже испугался того вожделения, каким горел к ней, неизвестной. К той, которая вскоре исчезнет, оставив в памяти лишь эту мимолетную ночь.
Наклонившись, он страстно поцеловал ее, а пальцы легкими движениями коснулись гладкой кожи груди. Застонав, Сафият прижалась к его руке.
– О мой Недис…
– О да, прекраснейшая. Наконец мы вместе… Я хочу сделать тебя счастливой. Пусть всего на миг…
– Мой желанный… – Сафият нежно рассмеялась, а Недис поймал себя на том, что любуется длинной ее шеей и предвкушает, как вопьется обжигающим поцелуем в соблазнительную впадинку у ключицы. – Я вижу, что страсть поглотила тебя целиком. Не бойся и не медли – я желаю тебя столь же сильно, сколь ты желаешь меня. Я говорила это тебе вчера и повторю сегодня. Я твоя!
Недис привстал, взглянул девушке в глаза. Но там плескалась только страсть. Однако эта страсть заставила гостя насторожиться. Страсть и ревность.
– Удивительнейшая… – Недис зарылся лицом в шею девушки. – Мечта моя, греза…
Сегодня Алим куда яснее видел, что гость колдует, околдовывает, обволакивает Сафият путами колдовского желания. Сказка не подошла еще и к половине, но он уже надел магическое покрывало на голову девушки. Вновь, как вчера, он заставлял ее не столько слушать, сколько вожделеть, не столько следить за судьбой несчастной девы Ильзебилль, сколько за губами рассказчика, напоминая, каким был вкус поцелуев.
«Ох, достойный рассказчик… Теперь я знаю, я вижу, кто ты на самом деле».
Вновь Алим глазами кота наблюдал, как девушка с удовольствием позволила себя обнять, как с улыбкой повела гостя наверх. Алим видел, что полуночный колдун повторяется, видел, но не совсем понимал, почему он ничего не меняет в своих деяниях.
«Он повторяет себя вчерашнего! Повторяет до мелочей! Отчего так? Почему не идет далее? Да, любому ученику чародея известно, что околдованная, завороженная, влюбленная женщина сделает для своего любимого все – не раздумывая о собственной судьбе и о том, насколько сие деяние разумно. Но нельзя же каждый раз колдовать, ничего не меняя. Обычные люди, радуясь обретению первого клочка власти, стараются завоевать следующий, потом еще… Ты же повторяешься до мелочей, до слов… Отчего?»
Алим впервые подумал о девушке – почему она не замечает очевидного?
«Должно быть, без колдовства, полуночный гость, ты уже не решаешься подойти ни к одной женщине?.. И потому сначала обращаешься к черным силам, а уже потом решаешься околдовывать страстью…»
Неспящий маг прикинул, что может лишить гостя уверенности в себе, попытаться изгнать его из опочивальни. И этим, пусть немного, но все же приведет Сафият в чувство.
Однако ничего подобного не произошло: девушка по-прежнему вела себя, как влюбленная кошка, а Недис-гость вновь почувствовал себя мальчишкой, который впервые обнимает женский стан. И вновь он не ощутил чужого колдовского присутствия.
Более того, Алим призвал иное заклинание, а полуночный колдун был таким же, как вчерашний…
– Свет звезд моих, Сафият… – Недис остановился и опустил глаза. Он попытался найти слова, но не мог – не должно взрослому мужчине признаваться в том, что он, мечтающий о пылкой страсти, давно не касался женского тела. – Мне больно говорить это, но…
– Ты хочешь уйти? Ты напуган?
– Нет, прекрасная, – покачал головой Недис. – Я… О нет, да! Я боюсь того, что я… что я неумел, что моих знаний не хватит, чтобы сделать счастливой тебя, чтобы ты насладилась в полной мере…
Сафият нежно улыбнулась.
– Любимый, я тоже знаю и умею совсем мало. Уже много лет мужчины обходят меня стороной, пугаясь того, что я могу оказаться выше их… Хоть в чем-то. Думаю, что тебе, как вчера, придется учить меня страсти… И быть может, вспомнив вчерашний полет, сегодня мы взлетим еще выше…
Слова девушки бальзамом пролились на Недиса. Он почувствовал, что сердце его готово выскочить из груди. Гулкие его удары почти заглушили слова Сафият, оставив лишь ликование победы.
Девушка продолжила:
– И вновь я прошу тебя – не торопись. Дай мне почувствовать каждый миг наслаждения, как ты сделал это вчера… Дай вместе с тобой взойти на вершину и удержи там, пока не присоединишься ко мне…
– Прекраснейшая, желаннейшая из женщин мира. Клянусь тебе, я не потороплюсь, я буду медлителем, как самый сладкий сон… Поверь, ни одного мгновения больше терять я не намерен – ибо ты, желанная, рядом со мной. Клянусь, у меня хватит сил, чтобы показать тебе все… Чтобы стать с тобой одним целым…
– Я так хочу этого, – мечтательно протянула Сафият.
Неужели она вновь почувствует то, что было вчера? Ощутит его наслаждение как свое, увидит те же звезды, что открылись и ему?
Кровь гудела в жилах Недиса, его тело горело от близости самой желанной женщины мира. Он впервые почувствовал прикосновение нежных рук к своему горящему челу, почувствовал, какой силой обладает каждое такое касание. Она его женщина! Он готов, о нет, он просто обязан воплотить в реальность самые безумные из своих мечтаний, которые до сего мига жили лишь в его воспоминаниях и воображении.
– Ты будешь счастлива со мной, удивительная женщина, – согрел губы Сафият его горячий шепот. – Не бойся, я не сделаю тебе больно. Просто доверься мне…
«Аллах великий… Неужели и этот тоже влюбился в нее… Что же теперь будет?»
Второй раз подряд Алим не мог совершить одну и ту же ошибку. Объяснение всему происходящему должно, просто обязано было найтись! Но сейчас, в первую очередь, следовало все продумать и придумать, как исправить содеянное.
Сегодня попытки Алима разглядеть, что же происходит в опочивальне, увенчались успехом. Хотя и относительным – ни кокона страсти, ни щита любви он не почувствовал. Но не увидел ровным счетом ничего. Темнота, непроницаемая чернота заполнила опочивальню до самого потолка. Да, этот гость, как бы ни казался быть таким же, как вчерашний… был иным, другим человеком. Другим магом… Этот не умел ставить щиты, не умел творить кокон страсти. Но умел прятать себя и все вокруг в непроглядной тьме незримости.
