Девушка попросила меня принести бумаги и чернил и, написав записку, велела вручить высокому седобородому старику, хозяину лавки золотых украшений, а затем, получив от него нужную ей вещь, вернуться домой.
Я взял записку, отнес ее в ювелирный ряд и отдал седобородому старику. Узрев некую печать на той бумаге, он согнулся в почтительном поклоне и вручил мне маленький ларец. Когда я принес его девушке, она вынула из-за пазухи ключ, отперла этот ларец, и я увидел, что он полон удивительных драгоценностей. Выбрав несколько жемчужин, она протянула их мне и молвила:
– Ступай в город, купи богатое имение. Найми слуг и позаботься, чтобы и им, и их семьям нашлось в том имении жилье. Когда все это сделаешь, отвези туда и меня…
По прошествии недели все было готово: внутренние покои богатого имения были убраны коврами и уставлены дорогими вазами. В рассветный час оно раскрыло свои двери перед моей солнцеликой возлюбленной.
По прошествии нескольких дней красавица, пленившая мое сердце, взглянула на меня вопрошающе и сказала:
– О благородный юноша, знаешь ли ты, что обычай повелевает благодарить за спасение?
Я кивнул. И тогда моя прекрасная дева промолвила:
– Выйди за ворота имения и иди навстречу солнцу до полудня. А затем вернись обратно.
Я хотел узнать, зачем сие надобно, но она лишь указала на дверь. Послушный воле прекраснейшей из женщин мира, я вышел и отправился навстречу солнцу. Так шел я до самого полуденного часа. А затем повернулся, дабы возвращаться. И тут меня остановили несколько всадников, они спешились и, воздав мне положенные почести, обратились ко мне с такими словами:
– Слава тебе, о достойнейший юноша! Отныне прекрасная Малика принадлежит тебе. Тебя озарило солнце счастья, ты купаешься в лучах луны, твоя печаль обернулась радостью. Тебе суждено стать зятем шаха.
Они облачили меня в богатые одеяния, водрузили мне на голову корону, усадили на чистокровного скакуна и с большими почестями доставили в шахский дворец. Войдя в покои шаха, я увидел его восседающим на троне. Он горячо обнял меня и прижал к своему сердцу.
– Отныне ты будешь мне сыном, – ласково молвил он. – Моя дочь по праву принадлежит тебе.
С этими словами он усадил меня рядом с собой и, обернувшись к визирям, приказал:
– Готовьтесь к свадьбе: украшайте город, угощайте всех, как положено.
Свиток семнадцатый
Только он успел это вымолвить, как несколько визирей приблизились к трону и, склонясь в почтительном поклоне, доложили:
– О всемогущий шах! Из государства Зангбар прибыли посланцы. Они требуют, чтобы ты принял их сию же секунду.
Шах вынужден был ответить согласием. Тут вошли посланцы из Зангбара.
Они должным образом приветствовали шаха и передали ему дары от своего владыки и запечатанное письмо. Испросив соизволения шаха, визирь сломал печать и прочел: «Сим посланием я, владетель Зангбара, желаю известить шаха Сулеймана о том, что есть у меня сын, коего я люблю больше жизни. Прослышав о несравненной красоте твоей дочери, мой сын полюбил ее всей душой. По получении даров и сего послания прошу тебя без промедления отправить свою дочь в Зангбар, не то я пойду на тебя войной и сровняю с землей твои владения, а дочь твою увезу силой».
В зале воцарилось смятение. Шах обратился за советом к мудрейшим из мудрых, и те молвили:
– О высокородный государь! Благополучие страны находится в зависимости от твоей воли. Разум повелевает, чтобы ты отправил свою дочь в Зангбар, а этому юноше возместил утрату богатыми подношениями.
Шах внял их совету, и начались приготовления к отъезду.
По прошествии трех дней ту, которая похитила мое сердце, усадили на золотые носилки, дабы отправить в Зангбар. И никто не справился о моей печали и не вспомнил о моей утрате. Я убедился, что за добро не всегда воздается добром, что стоит кому-нибудь выбраться из беды, как он тотчас забывает своего благодетеля. Счастье отвернулось от меня, и я горько зарыдал. Меня охватила печаль, и я выбежал из дворца и увидел, что сейчас унесут шахскую дочь. Слезы сами собой хлынули у меня из глаз, но тут ко мне подошел эфиоп и сказал:
– Хочешь ли отправиться с нами в Зангбар? Я сделаю тебя другом моего шахзаде.
И я сказал:
– Хочу.
Он подвел ко мне скакуна, и мы отправились в путь. Когда мне удавалось приблизиться к носилкам, до моего слуха доносились рыдания моей возлюбленной. И тогда моя душа разрывалась на части.
– А я говорю, что она уже без ума от нас! Ты не веришь мне, глупый брат?!!
– Брат, даже если ты будешь кричать, как упрямый ишак, тебе все равно никто не поверит.
– Она должна была – и она готова ради меня на все!
– Ради тебя? Ты столь уверен в своих силах?
– Я уверен в своей магии! От нее нет спасения! Ни одна из дев не спаслась…
– Так ты всегда дев брал только магией? Глупец…
– Сам ты бессильный глупец, брат!
– Я тебе не брат!
– Что, хочешь оставить все сладкое себе?
Все четверо умолкли – зависть и отвращение во все времена объединяли куда крепче, чем самые горячие братские чувства. Им оставалось только ждать…
– По прошествии долгого времени, – продолжал сказку Недис, – мы достигли Зангбара. Сопровождающие занялись своими делами, Малику увели во дворец. Я остался в одиночестве. Неподалеку от отведенных моей звезде покоев я узрел маленький домик. В ответ на мой стук дверь отворила полуслепая старуха.
– Кто ты такой? – спросила она.
– Я бедный странник и прошу тебя дать мне приют.
Она пригласила меня в дом и сказала:
– О юноша! Нынешней ночью во дворце состоится свадьба шахзаде и Малики. Я пойду туда, а тебя оставлю дома с моей дочерью, ибо готова считать тебя своим сыном.
Мир померк в моих глазах, и, снедаемый страстью к возлюбленной, я пал перед старухой ниц.
– О матушка, молю тебя, возьми меня с собой во дворец, я мечтаю насладиться лицезрением свадебного пира.
– Ты что, лишился разума?! – воскликнула она. – Ведь это дворец шаха, он окружен многочисленной стражей, и без высочайшего соизволения туда попасть невозможно.
С воплями и рыданьями я стал лобызать ей ноги.
– О матушка, я подарю тебе драгоценную жемчужину. – Я достал из-за пазухи жемчужину и дал ее старухе.
Вид жемчуга убедил старуху. Она сказала:
– О сын мой! Оденься в платье моей дочери, на голову накинь чадру и ступай за мной. Уж как-нибудь я проведу тебя во дворец. Ведь я все же кормилица шахзаде, я для него – вторая мать. Думаю, никто не решится меня остановить. – Она усадила меня перед зеркалом и принялась румянить мне щеки и сурьмить глаза, будто девушке.
