– Я так и сделаю, – ответила Грейс с вымученной улыбкой. И поскольку Лука по-прежнему стоял у порога, с удовольствием захлопнула дверь перед его носом.
Улыбка увяла, она прислонилась спиной к двери и прижала руки к быстро бьющемуся сердцу.
* * *
Телефон в тот же день принесла горничная. Грейс осторожно взяла его и брезгливо бросила на столик, словно он был грязным. При первой же возможности она купит себе новый.
Но это оказалось не так-то легко сделать.
Когда Грейс через несколько дней решила проехаться с Лили по магазинам, ей подали «мерседес», в котором сидели три бугая. Численность телохранителей возросла.
Грейс везла по улицам Палермо коляску с Лили, окруженная тяжеловесами, и понимала, что дело проиграно. Их присутствие напомнило ей о том, что она больше всего ненавидела в совместной жизни с Лукой. Еще до того, как ей открылось истинное лицо мужа, самым мрачным пятном на семейном небосклоне была невозможность уединиться. Грейс, разумеется, могла беспрепятственно разгуливать по территории поместья, но все время помнила, что за ней постоянно следят скрытые камеры, призванные обеспечивать безопасность семьи Мастранджело. А за пределами владений мужа за ней повсюду следовали вооруженные головорезы. Она даже зубную щетку не могла купить без сопровождения.
Это было ей ненавистно. А теперь дочке придется расти в условиях, где свобода – пустой звук.
А ведь свобода бесценна.
И если она не отыщет путь к спасению, ее девочка никогда не узнает, что значит быть нормальным ребенком. Она не сможет пробовать и ошибаться. Родителям будет известен каждый ее шаг. Где бы она ни была, за ней постоянно будет следить недреманное око отца. Все материальные выгоды, которые дает принадлежность к семье Мастранджело, будут сведены на нет. А если учесть, что отец ее – опасный гангстер…
Нет, Грейс не верила ни секунды, что Лука тронет одну из них хоть пальцем, но вспышки его гнева, которые в последние полгода их совместной жизни случались все чаще, могли напугать не на шутку. Тем более ребенка.
Вернувшись в поместье, Грейс понесла Лили к двери, которая вела в их с Лукой крыло. Но не успела она ее открыть, как откуда ни возьмись появилась Донателла.
– Наверное, тебе будет интересно узнать, что завтра приезжает Пепе, – сказала она.
У младшего брата Луки тоже были отдельные апартаменты, в которые он, правда, нечасто наведывался. Пепе был бунтарем и повесой, не отягощенным грузом ответственности. Но, несмотря на бунтарство, он был предан семье.
Грейс не слишком обрадовалась его возвращению. Пепе конечно же узнает правду о том, что произошло между ней и Лукой. В последний раз, когда они виделись, Лука и Пепе поспорили. Грейс не знала из-за чего, однако спор был жарким, и она испугалась, как бы дело не дошло до драки. У нее до сих пор холодела кровь, когда она вспоминала, как спросила Луку о причине ссоры, и как они сами потом поругались.
– Спасибо, что предупредили. – Грейс вставила ключ в замок и повернула его, но тут на ее руку легла сухая легкая рука Донателлы.
– Почему ты вернулась?
Грейс настороженно взглянула на свекровь. Бесполезно было уверять, что из любви. Отношения с Лукой были настолько прохладными и натянутыми, что все домашние прекрасно видели: у них не все ладно.
– Что сказал вам Лука?
– Лука со мной не откровенничал. Сказал только, что нашел тебя и ты согласилась вернуться. Он до сих пор не объяснил мне, почему ты тогда ушла и что случилось с его плечом.
Грейс побледнела, тряхнула головой, пытаясь прогнать туман, который всякий раз обволакивал ее, когда она об этом вспоминала. Она снова ощутила запах пороха. И еще она вспоминала избитого человека, чьи глаза расширились от ужаса, когда он узнал в ней жену Луки.
– Извините, но будет лучше, если вам все расскажет сам Лука.
Мгновение Донателла смотрела на нее, затем сунула руку в карман и достала ключ.
Грейс вопросительно уставилась на нее.
– Это ключ от твоей студии, – объяснила Донателла. По ее лицу промелькнула тень. – Лука никого в нее не пускал. Он говорил, что она сохранится до твоего возвращения, даже если ты вернешься только затем, чтобы забрать вещи.
– Он так сказал?
В глазах Донателлы блеснул лед.
– Я не так глупа и вижу, что ты вернулась не по своей воле. Но все-таки ты здесь, даже если обстоятельства не нравятся ни тебе, ни моему сыну.
И синьора Мастранджело удалилась.
Глава 5
Прошло еще два дня, прежде чем Грейс решилась.
Оставив Лили с Донателлой, которая была в восторге оттого, что может понянчиться с внучкой, она направилась через густой подлесок, окружавший бывший монастырь, к своему коттеджу.
Ее коттедж. Его подарил ей Лука на свадьбу.
Она хорошо помнила, с каким волнением вошла туда впервые и увидела, на что пошел Лука, чтобы превратить его в настоящую студию. Все внутренние стены первого этажа были снесены, и теперь это была огромная комната, выкрашенная в белый цвет, чтобы усилить естественное освещение. На случай, если муза посетит Грейс в ночное время, он установил лампы дневного света. Здесь были мольберты для холстов любых размеров, сотня всевозможных кистей, и, самое восхитительное, Лука закупил краски всех цветов и оттенков ее любимой фирмы. Грейс была на седьмом небе.
После побега она ни разу не взяла в руки кисть. Ее творческая энергия иссякла, когда она покинула поместье.
Глубоко вздохнув, Грейс повернула ключ в замке и толкнула дверь. В нос ударил запах скипидара и масляных красок, насквозь пропитавший коттедж. На первый взгляд все здесь казалось таким же, как прежде. Холст, над которым она работала, стоял на мольберте, только покрылся тонким слоем пыли. Кисти были расставлены по горшочкам, тюбики с краской в беспорядке разбросаны на столе, чистые и завершенные холсты лежали аккуратными стопками, незаконченные картины, которые Грейс оставляла сушиться, прежде чем продолжить работу, по-прежнему стояли у стен.
Кто-то заходил сюда без нее. Нет, она не обнаружила следы чьего-то присутствия, это было скорее инстинктивное ощущение.
Грейс настороженно поднялась по лестнице на второй этаж. Ощущение того, что здесь кто-то побывал, усилилось, особенно в спальне. Она ночевала в коттедже, если Луки не было дома или он допоздна занимался бизнесом, а такое случалось все чаще на втором году их совместной жизни. Грейс очень не хватало мужа, но она пользовалась возможностью поработать подольше.
Одно женщина знала твердо: если Лука на Сицилии, он непременно придет. Она просыпалась в его объятиях, и они предавались любви, и Грейс говорила себе, что все у них прекрасно.
Заглянув в корзину для белья, она обнаружила свои старые джинсы и запачканную краской толстовку, в которой работала в последний раз.
