Лука молча смотрел на жену, и гнев в его глазах сменился блеском, который напугал Грейс сильнее, чем откровенная злость. Она вдруг вспомнила, что на ней надета только коротенькая ночная рубашка: испуганная исчезновением Лили, она в спешке забыла накинуть халат.
Его великолепная грудь поднялась и опустилась. Грейс слышала свое тяжелое дыхание и понимала, что Лука тоже его слышит. Он стоял слишком близко. Она вдыхала мускусный запах его кожи…
– Поцеловав тебя.
– Не смеши.
Он подошел еще ближе и теперь едва не касался ее. Но и этого было достаточно. Женщину обдало жаром его кожи, и вероломное тело зажило своей жизнью.
– Тебе смешно? – прошептал Лука. – Неужели ты забыла, как хорошо это срабатывало?
Грейс невольно задрожала, в голове пронеслись яркие воспоминания о том, как чудесно им было вместе.
– Я считала, что ты подыскиваешь себе любовницу.
– Я сам так считал. – Знакомый блеск в его глазах красноречиво говорил о желании. – Но ты – единственная женщина, способная возбудить меня одним только взглядом. Ты и сама меня хочешь. Я вижу по твоим глазам. Если бы ты не держала сейчас Лили, мы уже были бы в постели и трахались напропалую…
Воздух вокруг них сгустился. Судорожно вздохнув, Грейс заставила голосовые связки повиноваться.
– Можешь не продолжать. И не прекращай поиски, потому что я никогда больше не лягу с тобой в постель. Я тебя ненавижу!
Она развернулась и бросилась назад, в противную Голубую комнату, которую ненавидела так же сильно, как мужа. И с грохотом захлопнула за собой дверь.
Прижав к себе Лили, Грейс села на кровать, выжидая, когда сердце замедлит свой бешеный ритм, и отчаянно ругала себя за глупость. Слава богу, что она держала Лили! У нее руки чесались залепить Луке пощечину, а губы дрожали от желания поцеловать его. И не только поцеловать.
Почему она не сразу унесла Лили к себе? Грейс знала ответ на этот вопрос. Когда она увидела Луку вместе с малышкой, ее взволновала эта картина.
Отец и дочь смотрелись вместе… идеально.
Грейс и в первый раз было трудно уйти от Луки. А если Лили полюбит его?
Необходимо постоянно напоминать себе, в кого он превратился.
Она вспомнила о дешевом мобильнике, который прятала в туфле на дне гардероба. Если Лука его найдет, ее выставят на улицу. И не важно, что он по-прежнему испытывает желание. Это всего лишь химия. Он не любит ее. Он выбросит ее без сожаления.
Грейс все еще не верилось, что она ухитрилась купить телефон. Отправляясь за покупками, она думала только о том, чтобы купить маме и Каре рождественские подарки. Загладить вину.
Но Билли не считала, что дочь в чем-то виновата перед ней. Они поговорили так, словно расстались вчера. Билли издала несколько соответствующих моменту вздохов облегчения, а затем – несколько восхищенных восклицаний, узнав, что стала бабушкой, после чего принялась детально обсуждать свой последний заказ. Отец Грейс находился где-то в Африке и не планировал вернуться в ближайшее время. Неизвестно, был ли он в курсе того, что она пропадала.
Кара отреагировала на звонок Грейс иначе. Подруга довольно сухо общалась с ней.
Три телохранителя всю дорогу не отходили от Грейс, пока она не отправилась на многолюдный рынок. На одном из прилавков продавали шарфы. Краешком глаза Грейс заметила за прилавком дешевые телефоны. Торговля шла бойко. Она выбрала шарф, передала коляску с Лили охранникам и нырнула в толпу у прилавка. Она пробилась к продавцу, быстро завернула телефон в шарф и спрятала покупки в большую сумку с вещами Лили.
Теперь оставалось молиться, чтобы Лука не обнаружил телефон.
Лука постучал в дверь Голубой комнаты. Никто не отозвался, и он вошел. Ни Грейс, ни Лили в комнате не оказалось. На кровати лежал небольшой чемодан, рядом – платье, которое они купили, брошенное кое-как. Красивая коробка, в которую его аккуратно упаковали в магазине, смятая, торчала из корзинки для бумаг.
Грейс ненавидела это платье, и Луке доставило особое удовольствие купить его. Он не сомневался: она вынуждена будет подчиниться и надеть его. Жестокое наказание для женщины, обожающей все светлое и яркое. Одно из многих наказаний.
Лука бросил взгляд в напольное зеркало и замер как вкопанный. Ему внезапно показалось, что он увидел какое-то незнакомое существо. Мужчина заморгал.
Может, в нем действительно есть что-то дьявольское? Перед глазами возникла беззащитная крошечная дочурка. Она вырастет. Неужели она, как и мать, будет видеть в нем чудовище?
А что сказал бы отец?
Отец… Человек, который шел на все, чтобы жить, как жил всегда, – последние шаги к этому он предпринял незадолго до того, как его щедрое сердце остановилось.
Неужели и отец увидел бы в нем чудовище? Или одобрил бы путь, которым пошел его сын? Понял его потребность проложить свою дорогу, выйти из тени Пьетро Мастранджело и сделать что-то самостоятельно?
Когда отец умер, мечты Луки о собственном бизнесе умерли вместе с ним. Ему пришлось закрывать собой брешь. Ничего другого не оставалось. Мама была безутешна, Пепе собирался поступать в университет. На долговременную помощь братьев отца рассчитывать не приходилось.
Луке ничего не оставалось, кроме как загнать горе вглубь. Он лихорадочно входил в суть дел и одновременно держал под контролем стервятников Сальваторе Кальветти, готовых заграбастать поместье.
Тринадцать лет он управлял поместьем, вкладывал прибыль в новые виноградники и оливковые рощи в Южной Европе и за ее пределами. А по ходу дела наращивал состояние семьи.
Тринадцать лет он исполнял свой долг. И только взглянув на мир колдовскими глазами Грейс, Лука понял, в какую ловушку угодил, и захотел из нее выбраться.
Франческо Кальветти вздохнул с облегчением после смерти своего отца, которому ничего не стоило перерезать горло конкуренту. Смерть Сальваторе освободила их обоих и позволила возобновить былую дружбу. Как и Лука, Франческо был готов прокладывать собственный путь. Наряду с сетью приобретенных сообща ресторанов, они вложили деньги в пару казино и в несколько дорогих ночных клубов. И только после того, как Лука выложил деньги на бочку, он понял, что подобные заведения требуют совсем иных методов, чем его обычный стиль управления.
Осознав это, он только пожал плечами. Что поделаешь, если Франческо использовал весьма жесткие приемы – видимо, унаследовал немало отцовских качеств. Таков этот мир, в конце концов. Лука и сам не брезговал пускать в ход кулаки и оружие, защищая себя и свою собственность.
Но это не означало, что ему нравились подобные вещи. В глубине души он осуждал их. Тут требовались стальные нервы, и шотландский виски помогал их успокоить. Достаточно было двух хороших порций…
Отец, возможно, не пришел бы в восторг от предпринимательской деятельности сына, и еще меньше обрадовал бы его выбор компаньона, но он понял бы. Или нет?
