Она беспомощно смотрела на Луку, и он нахмурился:
– Я выписал чек на твое имя и оставил вместе с паспортом Лили.
– Я не открывала конверт.
Он взъерошил волосы, тяжело вздохнул:
– Если решишь, что этого мало, я выпишу другой чек. Или переведу деньги на твой счет.
Свобода внезапно замаячила перед ней. Но разум отказывался что-либо понимать. Поворот был неожиданным и застал ее врасплох.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому, что ты птица из другой стаи. Ты никогда не была здесь своей. – Лука бросил на Грейс тоскливый взгляд.
– Ты старался, – сказала Грейс, ощущая потребность защитить мужа от него самого, – ты очень старался сделать меня счастливой.
Он побоялся приобрести для нее галерею вдали от поместья, зато подарил чудесную студию. Те часы, которые они проводили там вдвоем, были незабываемы. Далеко не все мужчины готовы мириться с тем, что жена то и дело покидает супружескую постель, потому что ей вздумалось порисовать среди ночи.
– Пожалуйста, не ищи мне оправданий. – Лука стиснул кулаки. – Я заслужил твое презрение. Мы оба знаем, что ты в любом случае ушла бы от меня, даже если бы не забеременела.
– Ничего мы не знаем…
– Я знаю. Рано или поздно ты решила бы, что с тебя хватит. Ответь: ты согласилась бы жить здесь, если бы тебе предоставили выбор? Захотела бы, чтобы здесь росла Лили?
Грейс покачала головой, сожалея, что не может солгать. Но почему же ей не хочется прыгать от радости? Ведь Лука дает то, о чем она мечтала, – свободу. Ей и Лили.
– Вы с Лили будете счастливы вдали от Сицилии. Тебе нужно место, где нет ограничений, зато много простора, солнца и людей искусства. А я, кроме солнца, ничего не мог тебе дать.
– Но…
– Грейс, я не должен был принуждать тебя возвращаться. Я сожалею о стольких вещах… Остаток жизни мне придется делать и делать добро, если я не хочу гореть в аду. Но больше всего я сожалею о том, как обошелся с тобой. Я фактически сделал тебя пленницей. – Лука поднял взгляд к потолку. – Что бы я ни делал – все приносило тебе несчастье. Я действительно вел себя как чудовище и не виню тебя за то, что ты захотела воспитать Лили подальше от меня. Решай сама – позволишь ты мне видеть ее или нет. Но какое бы решение ты ни приняла, я буду обеспечивать вас материально. И последнее: я даже выразить не могу, насколько виноватым чувствую себя.
Ей надо поскорее уйти, пока он не передумал.
– Значит, – все-таки сочла нужным уточнить Грейс, – мы с Лили можем уехать прямо сейчас, никогда не возвращаться на Сицилию и не видеться с тобой?
Лука потер затылок. Потом устало произнес:
– Если ты так хочешь, да.
Она поверила. Сейчас она может схватить дочь в охапку и распрощаться с Сицилией и с Лукой.
– Пожалуйста, Грейс, – голос его дрогнул, – уходи. Мне больно на тебя смотреть.
– Хорошо, – проговорила она неуверенно. – Ну, пока.
Лука кивнул, не глядя на нее:
– Пока, Грейс.
Прерывисто вздохнув, она переступила через порог.
– Если вам с Лили что-нибудь понадобится – все равно что, – я всегда в твоем распоряжении, – сказал он ей вслед.
Неожиданно на глаза женщины навернулись жгучие слезы. Она направилась в свою комнату, но каждый шаг давался ей с большим трудом, словно к ногам привязали цементные плиты. Грейс остановилась и не могла сдвинуться с места, а стоило ей закрыть глаза, как она видела страдальческое лицо Луки.
Он полюбил Лили и все-таки отпускает их…
И ее, Грейс, он тоже любит. Она чувствовала это сердцем.
Он дает ей все, о чем она мечтала. Кроме одного…
Или она соберется с духом и отстоит то, чего хочет больше всего на свете, или потеряет это навсегда.
Грейс повернулась и торопливо направилась обратно в кабинет. Теперь ноги слушались ее отлично.
Лука сидел, склонившись над кипой бумаг.
– Ты сказал, что мы можем уехать и не возвращаться, если я захочу. А если я хочу, чтобы ты поехал с нами?
Он медленно поднял голову, лоб прорезала глубокая складка. Грейс сделала шаг вперед:
– А если мы с Лили так сильно тебя любим, что не желаем с тобой расставаться?
Он сжал губы, сверля ее глазами. Она подошла ближе:
– А если я скажу тебе, что застряла в Корнуолле вопреки здравому смыслу, потому что какая-то частичка меня так тосковала по тебе, что хотела, чтобы ты меня нашел?
Едва Грейс выговорила эти слова, как поняла, что это чистая правда.
– А если я скажу, что не могла рисовать, потому что без тебя почувствовала себя несчастной и способность к творчеству умерла во мне? – Она нагнулась над столом и взяла его за руку, горячую и дрожащую. – Если, – продолжала она, поворачивая руку Луки ладонью вверх и целуя ее, – я попрошу тебя начать сначала и на новом месте? Ты согласишься? Ты готов перебраться в другую страну и управлять имением оттуда? Тогда мы останемся семьей.
Лука свободной рукой коснулся ее щеки, глядя ей в глаза:
– Mio Dio, ты не шутишь?
Из ее глаз заструились слезы, которые она долго сдерживала. Грейс вытерла их: сейчас слезы только мешали. Она не хотела разреветься, поскольку собиралась сказать самые важные в своей жизни слова.
– Ты прав, меня ничто не связывает с твоим окружением. Но я связана с тобой. Я рассказывала тебе о своем детстве. Меня любили, но я этого не чувствовала… Я всегда была сама по себе, а родители сами по себе. С тобой я никогда не чувствовала себя обособленной. Даже после нашего расставания ты был со мной каждую секунду. Лука, я люблю тебя и, наверное, не вынесу, если мы снова расстанемся.
Не успев моргнуть, Грейс обнаружила, что сидит у него на коленях и он крепко обнимает ее. Она положила голову ему на грудь.
– Я уже не надеялся услышать это.
– Я думала так же. – Грейс погладила его по щеке. – Я люблю тебя, Лука.
– Я не заслуживаю твоей любви.
По ее щеке скатилась слезинка.
– Ты не должен винить во всем одного себя.
– Почему?
– Я понимала, что что-то идет не так, и должна была энергичнее настаивать, чтобы ты поделился со мной своими проблемами.
– Грейс, ничего не вышло бы. Я не мог довериться тебе. Я глубоко погряз в этих проблемах и в то же время слишком боялся тебя потерять. У меня не было возможности рассуждать здраво.
– Все равно я должна была попытаться. Но я боялась…
На его лице промелькнул испуг.
– Меня? Я никогда не поднял бы…
– Конечно нет! – оборвала его Грейс. – Я уверена, ты и пальцем бы меня не тронул. Нет, мне страшно было узнать правду. Что, если мои подозрения оправдаются, и мне придется поставить тебя перед выбором: я или сотрудничество с Франческо. – Она понизила голос до шепота. – Но я не была уверена, что ты выберешь меня…
