Преклонения перед информацией в век интернета уже не существовало, как понятия. Сама же Лиза считала, что если у человека есть интерес и немного усидчивости, то он освоит любое количество информации, главное при этом делать правильные выводы и понимать, для чего, собственно, эта информация ему необходима.
Вспомнив утренний разговор с редактором, Лиза еще раз улыбнулась. Она находилась в просторном кабинете так горячо разрекламированного историка, где, как на ее вкус присутствовало слишком много мелких и лишних деталей. Помимо огромного стола, заставленного всевозможными статуэтками, которые, по мнению хозяина, видимо должны были украшать, а в итоге лишь загромождали пространство, в кабинете находились мягкие глубокие кресла, в одно из которых и опустилась в ожидании назначенной встречи Лиза. Кофейный стеклянный столик, бар в виде безвкусного, в понятии девушки, огромного глобуса, мягкие стулья с высокими резными спинками, какие-то дополнительные столики, на которых красовались многочисленные горшки и вазы с живыми цветами. Стены были увешаны картинами, изображающими битвы и каких-то выдающихся людей прошедших эпох, если судить по их одеянию. Общую картину дополняли тяжелые шторы темно коричневого цвета. У Лизы возникло ощущение, что она в музее, где нужно разговаривать шепотом и нельзя ни к чему прикасаться. Только здесь было меньше пыли.
Вскоре появилась девушка-секретарь с маленьким узорчатым подносом, на котором красовалась чашечка с кофе, которую она аккуратно поставила на столик перед гостьей. Ждать Лиза не любила, однако, за ароматный горячий напиток готова была простить многое. Вкус оказался превосходным, немного горьким и одновременно очень сладким, как будто сама Лиза готовила его себе с учетом всех своих пожеланий. Она готова была мурчать от удовольствия, закрыв глаза и медленно смакуя напиток, на минуту забыв о своем местонахождении и цели визита.
Внезапно почувствовав чье-то присутствие, Лиза встрепенулась. Перед ней стоял светловолосый молодой мужчина, современный вид которого совершенно не сочетался с этим огромным кабинетом из прошлой эпохи. Он улыбнулся немного напряженно, суетливо поправив полу и так идеально лежащего пиджака, и поприветствовал гостью. Лиза неожиданно для самой себя смущенно улыбнулась и, в надежде, что он не попросит ее пройти для интервью за огромный стол, осталась на месте.
– Надеюсь, не заставил Вас ждать слишком долго, – сказал он, церемонно поклонившись и, протянув гостье руку, представился – Егор.
– Нет… Лиза, – девушка отвечала по пунктам, медленно растягивая эти два несложных слова.
Молодой человек показался ей удивительно родным и знакомым, возможно, на нее так подействовал его голос, он был глубоким, бархатистым и низким. Немногим старше самой девушки, Егор казался уставшим, и Лизе самой захотелось предложить ему опуститься в соседнее глубокое мягкое кресло, что он и сделал.
– Начнем! Ибо время – величайшая ценность, – следующая напыщенная фраза стремительно разрушала очарование момента, и мысль о том, что ей придется отставить в сторону чашку с недопитым напитком, вызвала в Лизе легкую неприязнь. Но девушка напомнила себе еще раз о причине визита и отставила ее в сторону.
Разговор был долгим, зачем-то Егор рассказывал о себе, это было похоже на краткий отчет обо всей его жизни, который Лизе не требовался. Она слушала вежливо, украдкой отхлебывая маленькие глотки уже немного остывшего кофе, не делая заметок. Внимательно глядя в такие же серо-голубые, как и у нее самой, глаза, она составляла общий портрет, и, неожиданно для нее самой, портрет этот начинал ей нравиться. Наверное, даже если бы он рассказывал о том, как стирал носки, это не разрушило бы общего впечатления, поскольку голос отдавался вибрациями во всем ее теле, доходя до тех глубин, которые уже слишком давно находились в покое.
После описания себя самого и своей жизненной истории, Егор, наконец, перешел к сути вопроса. А, точнее, занялся описанием значения для общей истории некоторых выдающихся судеб, обращая внимание на принятые ими решения, приведшие к развороту течения событий в другом направлении. По большому счету Лиза считала, что глобально история развивается в одном и том же направлении, плавно изменяясь вместе с изменением сознания, живущих в ту или иную эпоху, людей. Но у Егора было совсем другое мнение на этот счет, он отсчитывал отрезки истории от одного принятого решения до следующего, суммируя результат и учитывая возможные варианты. Для Лизы это было похоже, скорее, на домысливание, если угодно, сочинительство. Но, поскольку сама она часто использовала этот прием для того, чтобы сделать биографии описываемых ею людей более интересными, то и на такое, в своем роде, творчество других тоже смотрела с пониманием. Однако, в описании Егора было много интересного, и Лиза старательно конспектировала некоторые особенно интересные моменты, оставляя все остальное для диктофона.
Незаметно для себя Лиза перешла с кофе на виски, хотя у нее мелькнула мысль о том, что даже предложи ей этот голос цианистый калий, она не смогла бы ответить отказом. Улыбнувшись своей грустной шутке, Лиза сделала очередной глоток. То ли выпитое спиртное, то ли голос, обретший интимные нотки с понижением тональности, заставили девушку внимательнее присмотреться к Егору. Он улыбался, продолжая что-то рассказывать. Девушка вдруг почувствовала, что все, чего она хочет в данный момент, это прижаться к источнику этого голоса, запустив пальцы в светлые, старательно уложенные волосы, нарушив их идеальность. Увидев огонек в так близко находящихся от него глазах, Егор, мягко взяв руку девушки и неспешно поцеловав запястье, выжидающе посмотрел на нее. Но ждать Лиза не хотела, потому что каждая ее клеточка тянулась к этому совершенно незнакомому ей мужчине, о котором еще несколько часов назад она не знала ровным счетом ничего. Впрочем, девушка была уверена в том, что и сейчас, после этого длинного интервью, она так о нем почти ничего и не узнала.
Уже дома, Лиза проснулась еще до наступления рассвета. Она чувствовала себя абсолютно разбитой. Перепады температуры за окном и количество выпитого накануне плохо сказывались на ее самочувствии и настроении, глухая головная боль не давала оглядеться вокруг в попытках найти что-то, что может напомнить ей о былом оптимизме. Она думала о ночном тумане, который был настолько густым и плотным, что казалось Лиза может сделать шаг с балкона, и по этому плотному белому полотну отправиться куда-то вдаль. Если бы не десятый этаж, то, возможно, девушка и не удержалась бы, но чувство самосохранения победило. И рассеянно скользя взглядом по редким ярким огонькам, робко пробивающимся сквозь ночной туман, плавно переходящий внизу в полоску свежевыпавшего, но уже начинающего таять снега, девушка летала мыслями где-то за горизонтом.
Из состояния прострации ее вывел рассвет, сообщивший ей о ее же собственной глупости, заставившей потратить время возможного сна на бесполезное скольжение мыслями по несуществующим местам. Такое иногда случалось с Лизой, мысли улетали куда-то, не успев толком оформиться в привычные вопросы, время теряло свою власть и сбивалось со своего течения, и, лишь через пару часов, девушка обнаруживала себя сидящей на своем уютном любимом диване с чашкой остывшего кофе или чая в руках, в своей теплой просторной квартире – ее собственном месте уединения и покоя. В этот раз ее мысли летали вокруг вчерашнего вечера, обычного интервью, интересных историй, странного притягательного голоса, мягких губ ставшего вдруг почему-то таким родным человека. Путающиеся мысли. Податливое тело, победившее все сомнения и вопросы разом. Или несколько раз…
