– Ах вот почему у Жабы в кадках берёзовые, дубовые и рябиновые веники, – подумала Марта.
– Как-то раз, – продолжала Жаба, – на поверхности озера появилось, свёрнутое в трубочку, неведомо кем написанное письмецо. Плавало, оно себе плавало, пока его тамошняя щука не приметила. Сунула Щука свою любопытную мордочку в то письмецо – прочла.
– Ничего себе, новость! – почесала головёнку плавником Щука. – Письмецо в норку надо припрятать, подумать, что с этого можно зажулить.
Щука думала всю ночь. Застыла, как бревно, даже мелкая рыбёшка стала без страха мимо щучьего носа проплывать. Очнулась, когда цапля в хвост клюнула.
– Надо Сому письмо показать, – решила Щука, – у него голова большая, пусть думает, как письмецо с пользой для нас повернуть.
Сом жил сам по себе, никакого мелькания и суеты не терпел. Он, конечно, не кит, но речной великан. Владыка рек. Четвертую часть тела владыки занимала похожая на сплющенное ведро голова. А усищи-то! Усищи страх, какие длинные! Щука долго искала Сома, и нашла в глубоком омуте, под корягой.
– Чего пожаловала, суетливая моя? – Сом зевнул, зашевелил усами. – Отдыхаю, не видишь? Ночью выйду на охоту, тогда приходи. Может, и тебя отведаю, вкусная ты моя!
Сом захихикал, заметив щучью дрожь.
– Ладно, – миролюбиво сказал великан, – говори, что стряслось?
– Тут такие новости, Сомище! – затараторила щука. – Обсудить надо, обмусолить…
Щука показала письмо. Сом прочитал, растерянно захлопал скатившимися к самой губе пуговками глазками.
– Премудрого Пескаря зови, совещаться будем, – задумчиво прошамкал Сом. – Чехонь тоже покличь, пусть приплывёт…
– Чехонь – то зачем? – взвилась щука. – Эта по всему озеру раструбит.
– Позови! – шикнул Сом. – Она верхоглядка, глаза у неё по верху стреляют, ищет, чего бы схапать. Посторожит нас, пока мы совещаемся…
Щука туда – сюда нырнула, всё сделала, как Сом велел. Пескарь, почитав письмо, изрёк:
– Жабе до поры до времени говорить ничего не будем. План надо составить, проект. Думаю я, при царевне совет должен быть, нечего ей самой мозги нагружать. Невелики мозги у Жабы. – Пескарь в сердцах шарахнул плавником по воде. – Это ж в страшном сне не привидится, чтобы такой глупой Жабе такое счастье привалило!
– Что в письме написано было? – прервала рассказ Марта, – ты главного не сказала.
– Разве? – удивилась Жаба. – Ты сколько кругов уже прошла?
– Третий заканчиваю, – недовольно пропыхтела Марта.
– Третий? – Жаба взбодрилась и продолжала скороговоркой, – а было там вот что, будто Ветер Перемен выбрал меня для проведения эксперимента. Захотел он мою противную рожу преобразить. Сначала царевной – лягушкой сделать, затем просто царевной. Царство мне на отдельном острове в океане подарить. Чтобы правила и всей морской живностью повелевала, навроде царя Сияна. Вроде, как заместительницей его на время отпусков!
– Вот теперь понятно, дальше рассказывай, – Марта остановилась, дала Жабе передохнуть.
Пока жаба дух переводила, Марта поинтересовалась:
– Кто тебе в таких подробностях эту историю поведал? Ты уверяешь, будто тебя там не было….
– Хе! – ухмыльнулась Жаба, – а лягушки – квакушки на что? Они всё в лицах и картинках рассказали.
– Хорошо! – поверила Марта, – продолжай лягушкины рассказы пересказывать.
– Ну, так вот, – кивнула головой Жаба, – Пескарь шарахнул в сердцах плавником по воде и говорит:
– Это ж в страшном сне не привидится, чтобы такой глупой жабе такое счастье привалило!
– Может, как раз неплохо, что глупая? – заметил Сом. – Скажем ей, пусть попросит Ветра Перемен эксперимент расширить, нас во что-нибудь путное превратить. Не хорошо от земляков отворачиваться. Без своих в царстве пропадёшь! Чужаки погубят, отравят, или того хуже, прибьют! Приведём примеры. Мол, везде, кто царство получает, сразу своих на хорошие места пристраивает. Вот ты, щука, кем хочешь быть?
– Красавицей! – вскинулась Щука. – Белокурой бестией, на куклу Барби хочу быть похожей…
– Тьфу! – в сердцах плюнул премудрый Пескарь. – Тебя спрашивают, не какой хочешь быть, а кем?
– Рыбкой хочу торговать! – зашуршала щука. – Магазинчик маленький рыбный хочу. Нет! Средненький такой. Нет! Большой магазин хочу. Нет! Хочу в царстве одна рыбой торговать и повсеместно!
Сказала, как припечатала.
– Та-а-а-ак… – задумчиво сказал Пескарь. – А ты чего хочешь, Сом?
– Хочу быть Мистером Твистером, – лениво прошамкал владыка рек, – хочу быть владельцем заводов, газет, пароходов…
– Та-а-а-ак… – ещё более задумчиво произнёс премудрый Пескарь. – Мне, ещё в юности, сам морской царь Сиян говорил, что с моей головой можно на должность первого министра царства претендовать. Видать моё время пришло…
Сом и щука с удивлением переглянулись:
– Когда в их озере успел побывать морской царь Сиян? Никогда такого не было. Врёт! – решили рыбы, но промолчали.
Пока заговорщики совещались, прикидывали, кто кем да куда править пойдёт; дома рисовали, в которых жить будут; должности распределяли, озерцо помаленьку бурлить начало. Слухи поползли, сплетни стали размножаться – Кукушка с Чехонью этому сильно способствовали. А уж когда из-за моря, куда слушок успел добежать, Аист прилетел с письмом от акулы – хотела хищница царской охраной заведовать, озерцо совсем из берегов вышло. Рыбий народец зашумел, возмутился, всем хотелось в царство попасть. Утки над озером пролетали и те орали, как оглашенные:
– Хотим царскими гвардейцами быть!
Откуда ни возьмись, появился Павлин, такой птицы здесь видом не видывали.
– Хочу быть при царстве Главной птицей, – тоном, не терпящим возражения, сказал гость, – поскольку никто из вас претендовать на эту должность не может по причине своей серости.
– Как?! – завизжала Кукушка. – Всякие заморские пришельцы лучшие должности при нашей Жабе занимать будут. А нам местным, что останется? Дворниками при них быть? Не позволим, не допустим! Айда все на болотную площадь митинговать.
– Жабу, жабу к ответу! – закричали озёрные жители и кинулись меня из– под коряги выковыривать. – А я, пока они совещались и переругивались, под коряжкой спала. Днём – то я сплю, а ночью охочусь. Откуда мне знать, кто то письмецо в озеро бросил? Зачем? С бухты барахты ни в чём неповинную Жабу во всех смертных грехах обвинили…
Жаба залилась горючими слезами и поперхнулась тягучими сопельками.
– Какой круг шагаешь? – спросила она, всхлипывая.
