– Э-э-э… Это Юра. Я уж думал, ты не ответишь.
Геля на секунду растерялась, потирая свободной рукой ушибленный локоть, потом опомнилась:
– Подожди, тут плохо сеть ловится, я сейчас.
Она вылетела на крыльцо, босыми пятками протопала по ступенькам, метнулась по дорожке во тьму. Зачем он звонит? Хочет спросить что-то про колледж? Она замерла у калитки, не зная, придётся ли идти дальше, чтобы поймать ускользающий слабенький сигнал. Глаза ещё не совсем привыкли к сумеркам, и все вокруг казалось призрачно-серым.
– Так нормально? Слышишь меня?
Наверное, плучилось слишком громко, потому что Юра ответил чуть озадаченно:
– Ну да. Слышу. – Из мобильника по-прежнему раздавался треск, но теперь Юрин голос звучал более-менее ровно – с некоторыми запинками, правда, но уж это по вине Юры, а не сотовой компании: – Я это… ну… ты говорила, у тебя день рождения в конце августа, только не сказала, когда именно. Так что я хотел вроде как тебя поздравить – то есть, может быть, поздновато, но заранее тоже было бы как-то странно… В общем… как бы… Я вот подумал и…
Геля сжалилась над ним и прервала этот сбивчивый монолог:
– На несколько дней позже, да, но всё равно приятно. Спасибо.
Юра явно приободрился:
– Ну хорошо. Ты на занятия-то придёшь? Или ещё отдыхаешь где-то?
Геля помедлила, прежде чем ответить. Погладила кончиками пальцев шершавую кору яблоневой ветки, доверчиво тянущуюся к ней из темноты.
– Не знаю. В смысле, буду в Москве, но насчёт колледжа пока не уверена. А что?
– Да я тут кое-что хотел с тобой обсудить. Одно дельце. Не срочно, а так, когда время будет. Ты ведь говорила, что хенд-мейдом увлекаешься, да? Ну вот. Я тут подумал: а что если нам объединиться и организовать какой-нибудь магазинчик подарков – ну, знаешь, игрушки, безделушки, украшения разные. Вроде твоих брошек из ткани – помнишь, я у тебя фото в мобильном увидел? Я бы за коммерческую часть отвечал, а ты за креатив. Может, ещё авторов найдём. Начнём с интернет-магазина, потом снимем помещение… В смысле, если ты заинтересуешься. Я даже что-то вроде бизнес-плана набросал, хотел, чтобы ты взглянула.
– Ты же, по-моему, не особенно дизайном увлекаешься? – осторожно поинтересовалась Геля.
– Зато тебе всё это нравится.
У Гели невольно вырвался короткий смешок – она вспомнила поход в музей:
– Ты всегда так говоришь.
– Я всегда так думаю.
От этой фразы у неё отчего-то на миг перехватило дыхание.
– Ладно, Юр, я посмотрю.
– Здорово. Ну, до встречи тогда?
После того как Геля нажала на «отбой», она ещё немного постояла во влажном мраке под яблоней: одна ладонь – на шероховатой доске калитки, словно в поисках опоры, в другой зажат телефон, и призрачное мерцание его экрана, наверное, странным образом высвечивает её заплаканное лицо в темноте. Может быть, и Юра сейчас стоит в московской квартире у открытого в ночь окна – и тоже смотрит на ещё не погасший экранчик: уголки губ чуть подрагивают в нелепой улыбке, как будто он не может её сдержать, и глаза улыбаются тоже.
Он смотрел на неё вот так всякий раз, когда она входила в аудиторию: «О, привет!» А Геля устало плюхала сумку на парту и садилась рядом с ним, едва буркнув что-то более-менее негрубое в ответ. Потому что Юра был лишь частью серых, однообразных будней, вот и всё, и приглядываться к нему Геле не очень-то хотелось. Если жизнь не нравится, лучше скользить по ней, не обращая внимания на детали, правда? Геля прежде именно так и считала.
Неужели она весь год была так увлечена своими печалями и воспоминаниями, что едва не пропустила что-то очень-очень важное совсем рядом? Пока она двигалась по жизни на автопилоте, всем недовольная и разочарованная, кто-то, оказывается, думал о том, что её порадует, что может ей понравиться. Думал больше, чем она сама. Как странно.
Ноги стали замерзать – Геля потёрла одну ступню о другую, но не сильно согрелась. Под майку тоже стала просачиваться сырая прохлада. Пришлось возвращаться в дом. Геля убрала мобильный обратно в рюкзак, автоматически поправила складки куртки на вешалке. Затем неспешно поднялась по лестнице к себе в мансарду, чутко вслушиваясь в тишину, но не различая в ней больше никаких посторонних примесей – обычные вздохи и шёпоты старой дачи, вот и всё. Кажется, неожиданный звонок кое-кого спугнул. Как-то нехорошо получилось. Или, наоборот, хорошо?
«Не бойся, иди сюда», – позвала Геля мысленно, но дом по-прежнему хранил безмолвие. Комната с брошенной на диване открытой книгой и непогашенным торшером показалась ей неожиданно опустелой. Только ночной мотылёк продолжал стучаться в стекло, рваться к свету.
Геля постояла у окна, рассеянно барабаня пальчиками по обшарпанной деревянной раме, и подумала, что надо потихоньку собирать вещи на завтра.
– Ты ведь знаешь, что я справлюсь, – шепнула она в пустоту.
