– Я не дрожу! – возмутилась Лёлька. – И смешного ничего тут нет!
– Это сейчас нет, – возразил Егор, – а когда ты окажешься дома на диване…
– Как я хочу оказаться дома! И пусть не на диване. Пусть даже в школе на математике!
– Ого, – усмехнулся Егор. – Даже на математику согласна?
Лёлька наморщила нос и чихнула.
– Да, даже на математику!
– Ты же говорила, что у вас учительница – зверь?
– Это не я, – помотала головой Лёлька. – Это Захарова, а я за ней повторяла. Галина Аркадьевна вовсе не зверь. Она просто строгая. А Захарова совсем не умеет решать задачки.
– И зачем же ты за ней повторяла, если сама так не думаешь? – удивился Егор.
Лёлька покраснела.
– Я тогда маленькая была.
– А сейчас?
– А сейчас, – объяснила Лёлька, – я поняла, что это неправильно! Зверь – тот, кто стрелял в Ивана Степановича. А Галина Аркадьевна хочет, чтобы мы хорошо учились.
Егор нахмурился. Он совсем забыл, что где-то за островом дрейфует тот страшный катер. Или не дрейфует? Может быть, он уже давно пристал к берегу? А может, неслышно плывёт на вёслах и вот-вот покажется рядом? В любом случае Лёльке он решил об этом не говорить. Что случится, то случится. Зачем ей пугаться раньше времени? К тому же ведь это мог быть и совсем другой катер. Например, с рыбаками, вышедшими на ночной лов.
Егор посмотрел на часы. Стрелки показывали полночь.
Лёлька затихла на корме. Она откинулась на скамейке и прикрыла глаза. «Уснула», – подумал Егор. Он и сам чувствовал, что глаза слипаются, а мысли ворочаются в голове всё ленивей.
«Я должен дежурить», – повторил он себе несколько раз. А потом задремал.
Глава 9
Солнце било в глаза. Егор крепко зажмурился, посчитал до десяти и осторожно посмотрел по сторонам. От ночного тумана осталась только едва заметная дымка на горизонте. Воздух был чистым, прозрачным, полным холодного ветра и запаха моря. Волны с белыми гребнями пены раскачивали катер и гнали его в сторону солнца. «На восток», – подумал Егор.
Волны были повсюду. Синие, искрящиеся, бесконечные. А остров исчез. Как Егор ни крутил головой, ничего, кроме моря и неба, он не увидел.
Лёлька полулежала на деревянной решётке пайола, опустив голову на скамейку, и, похоже, спала.
Егор поёжился и сбросил с себя отсыревший полиэтилен. Одежда тоже показалась ему холодной и влажной. Он несколько раз сжал руки в кулаки, пытаясь согреть пальцы. Пальцы не хотели сгибаться и побаливали. Да и всё тело затекло и противно ныло. А ещё ужасно хотелось есть. И пить.
Егор смотрел на волны и думал, что теперь совершенно не понимает, куда им плыть. От этой мысли стало ещё холоднее. Как будто раньше он мёрз только снаружи, а теперь мерзкий холод проник внутрь.
Егор попытался представить себе карту Белого моря. Получилось плохо. Тогда он решил завести мотор и просто плыть на солнце.
Остывший двигатель неохотно заурчал, выпустил облако дыма, но всё-таки заработал. Катер, переваливаясь с волны на волну, набирал скорость.
От шума проснулась Лёлька.
– Солнце! – радостно крикнула она.
Егор повернулся к ней:
– Доброе утро!
Лёлька кивнула.
– Тумана нет!
Егор промолчал. Лёлька посмотрела на него и удивилась, почему у брата такое серьёзное и мрачное лицо.
– Ты что, не рад?
– Рад, – проворчал Егор. – Только…
Он немного помолчал и наконец сказал то, от чего у Лёльки по спине побежали мурашки:
– Нас унесло в море.
Лёлька ахнула и прикрыла рот рукой.
Не дожидаясь её вопросов, Егор продолжил:
– Поплывём на солнце, пока не увидим берег.
«Или пока бензин не кончится», – закончил он про себя.
Ветер подул сильнее. Волны подбрасывали катер так, что Лёлька изо всех сил вцепилась в борта. Она не ныла и не плакала. Просто смотрела в пол широко раскрытыми глазищами и не поднимала голову.
Ей казалось, что катер мечется по волнам бесконечно. А ещё она подумала, что скоро ей станет всё равно, доберутся они до земли или так и останутся в море.
– Лёлька, смотри! – Егор протянул руку вперёд.
Лёлька нехотя подняла голову.
– Берег, – вяло пробормотала она.
– Ты что? – испугался Егор.
– Не знаю, – ответила Лёлька. – Пить хочу.
– Потерпи чуточку, – попросил Егор. – Мы причалим и найдём пресную воду. И даже, наверное, кого-нибудь из рыбаков. Здесь же на островах полно народу!
Это он, конечно, наврал. Но всё-таки должны же им в конце концов встретиться люди! Нормальные взрослые люди, которые помогут вернуться к отцу.
Лёлька медленно кивнула.
Мотор, до этого гудевший громко и ровно, вдруг чихнул, натужно взвыл и замолчал. У Егора похолодели руки. Он перелез на корму и посмотрел на бак с бензином. То есть это раньше бак был наполнен бензином, а теперь жидкость просвечивала сквозь пластик лишь на самом дне.
Егор судорожно вздохнул и сжал зубы.
– Почему мы остановились? – тихо спросила Лёлька.
– Понимаешь, – осторожно начал Егор, – у нас кончилось топливо.
– Чего? – не поняла Лёлька.
По крайней мере сейчас в её голосе снова послышались эмоции. «Хоть это хорошо», – подумал Егор.
– Больше нет бензина! – объяснил он сестре.
– И что теперь?
Лёлька уставилась на брата круглыми жалобными глазами.
Егор посмотрел по сторонам и хлопнул себя по лбу.
– У нас же есть вёсла!
Грести отец научил его ещё лет в восемь. На лодке, если не было волны и сильного течения, Егор мог это делать часами. У него даже мозоли никогда не появлялись.
Он вставил вёсла в уключины, опустился на среднюю скамейку и сделал пробный взмах. Через пару минут Егор понял, что всё гораздо труднее, чем он думал сначала. Во-первых, катер оказался намного тяжелее и непослушнее лодки. Во-вторых, ветер дул наискосок и не то чтобы совсем отгонял от берега, но и помощи от него не было никакой. И, в-третьих, волны бились о дно и борта слишком сильно.
Почти сразу Егор вспотел. Он старался, чтобы вёсла опускались равномерно и плавно. Но почему-то даже это удавалось с трудом. Из-за волн лопасти то глубоко погружались в воду, то лишь чиркали по её поверхности. Катер двигался рывками, крутился из стороны в сторону и никак не мог набрать скорость.
– По-моему, мы стоим на месте, – заявила Лёлька.
