– Егор, – всхлипнула Лёлька, – это же рукава! Или руки…
Егор в отчаянии посмотрел на сестру и решительно начал раздеваться.
– Нет! – крикнула Лёлька. – Ты не полезешь!
– Полезу, – сквозь зубы ответил Егор и вошёл в обжигающую холодом воду.
Лёлька прикрыла глаза руками и затихла.
Хорошо, что у берега было сравнительно мелко и ему не пришлось плыть. Иначе в такой ледяной воде он бы не выдержал.
Шаг за шагом Егор брёл по твёрдому песку. Потом под ногами стали появляться скользкие камни. Их становилось всё больше, и Егор с трудом удерживал равновесие.
Один раз он оступился и только чудом не нырнул в солёную воду.
Лёлька сидела на берегу и не отрываясь следила за братом.
Вдруг он остановился и начал медленно разворачиваться к берегу.
– Егор! – заорала Лёлька. – Что?!
Брат молча ковылял по камням.
Глава 7
– Лёль, это просто ватник.
Егор пританцовывал на берегу, лихорадочно вытираясь влажным после утреннего купания полотенцем. Ему было так холодно, что стучали зубы, кожа покрылась пупырышками, а коленки и ступни противно ныли.
– Ивана Степановича? – жалобно уточнила Лёлька.
Егор покачал головой:
– Нет, у него был чёрный, а этот синий.
– Правда?
Лёлька посмотрела на брата с такой надеждой! Как будто если в воде плавал чей-то чужой ватник, то ничего страшного не случилось и всё ещё может закончиться хорошо.
На самом деле Егор вовсе не был в этом уверен. Не так-то просто отличить чёрный цвет от синего, особенно если ткань намокла. Да и не в ватнике дело!
Он сам толком не понимал, зачем полез в ледяную воду. Скорее всего, чтобы убедиться, что в воде плавает именно ватник и только ватник, а не… Заканчивать эту мысль ему не хотелось даже про себя.
Егор просто не мог сидеть на берегу и смотреть, как в волнах качается тёмное нечто. Это казалось ему ещё страшнее, чем брести в обжигающей холодом воде по скользким камням.
– Что нам теперь делать? – осторожно спросила Лёлька.
Егор раздражённо пожал плечами.
– Может, попробуем позвонить папе?
Не дожидаясь ответа, она начала рыться в сумке.
Идея позвонить отцу показалась Егору вполне разумной. Вот только его телефон после утреннего падения не работал. Вспоминать об этом было противно и немножко стыдно.
Лёлька копалась в сумке, и постепенно её лицо становилось всё более растерянным.
– Я, кажется, забыла мобильник в номере, – пролепетала она наконец.
Брат смерил сестру презрительным взглядом и уже открыл было рот, чтоб сказать всё, что о ней думает, но осёкся. Да, Лёлька оставила телефон в гостинице. Но он сам-то чем лучше сестры? Получил дурацкое сообщение и выступил как девчонка-истеричка. Значит… Значит, в том, что позвонить они никому не смогут, виноваты оба.
Холод, терзавший Егора, отступил. Теперь ему стало жарко.
– Лёль, – сказал он, стараясь казаться взрослым и рассудительным, – давай подождём два часа. Скорее всего, Иван Степанович вернётся. А если нет, я сам отвезу нас обратно.
– А ты сможешь? – не поверила Лёлька.
– Конечно, смогу, – кивнул Егор. – Что я, с мотором не справлюсь, что ли? Помнишь, папа меня учил?
– Но там же был совсем другой мотор, – напомнила Лёлька. – И катер другой.
Ещё она подумала, что тогда рядом был папа и, если бы Егор сделал что-нибудь не так, папа сразу бы всё исправил. А теперь папа остался в гостинице и даже не знает, что с ними случилось. Прочитал, наверное, записку и ещё и забеспокоиться-то не успел. Скорее всего, просто рассердился, что они не явились на обед. А они не могут даже позвонить.
– Слушай, а зачем ждать? – не выдержала Лёлька. – Поехали прямо сейчас!
Егор посмотрел на неё с сомнением:
– А если Иван Степанович вернётся, а нас нет?
– Ну и пусть! Нечего было уезжать! И вообще, мы же катер не украдём! Поставим его у причала и всё.
С одной стороны, Лёлька была права, но с другой – Егору ужасно не хотелось садиться за руль чужой моторки. Он вовсе не был уверен, что сумеет столкнуть её в воду. А потом ещё закрепить мотор на корме вертикально, а не наклонно, как сейчас, и завести его.
Но больше Егора пугало другое. Он не очень хорошо помнил, куда надо плыть.
– Я тут ещё два часа не выдержу! – заныла Лёлька. – Я есть хочу!
Егор облизнул пересохшие губы и вдруг вспомнил, что он ничего не ел со вчерашнего вечера.
– Ты хотя бы позавтракала.
Лёлька кивнула.
– А кто тебе не давал? Дурацкая эсэмэска? Кстати, что в ней хоть написано-то было?
Егор нахмурился:
– Так, ерунда всякая.
Лёлька возмутилась:
– И ты из-за ерунды мобильник сломал? И не ел ничего? Ври, да не завирайся!
– Лёля!
– Что Лёля? Я неправду говорю?
Егор неохотно согласился:
– Правду. Только, Лёль, я тогда испугался. А сейчас понял, что это была чепуха.
Лёлька удивилась. Чтобы брат так спокойно признался, что ему стало страшно? Да никогда такого не было! Она задумчиво почесала переносицу и притихла.
– Лёль, – позвал Егор. – Ты вечно в сумке конфеты таскаешь.
– Точно! – обрадовалась Лёлька. – Как я забыла-то!
Она открыла сумку и, порывшись в ней несколько минут, с торжествующим видом вытащила небольшой свёрток.
– Вот! – заявила она, протягивая его брату. – Это твой бутерброд.
Егор развернул жёлтую салфетку.
От запаха копчёного мяса и хлеба рот сразу же наполнился слюной.
Лёлька посмотрела на Егора грустными глазами и отвела взгляд. Как будто увидела на песке что-то очень важное.
– Давай напополам! – самоотверженно предложил Егор.
– Но это же твой бутерброд, – напомнила Лёлька. – Так, наверное, будет нечестно.
– Честно-честно, – не согласился Егор. – Если бы ты его не взяла, он бы вообще в ресторане остался.
Конечно, ему хотелось съесть бутерброд целиком. Но у Лёльки были такие глаза…
Слизнув с пальцев последние крошки, Лёлька снова полезла в сумку.
– У меня ещё конфеты есть!
От тепла шоколад подтаял, и в руках у Лёльки оказались два бесформенных комочка в серебристой фольге.
– Всего две? – огорчился Егор.
– Нет, конечно, – покачала головой Лёлька. – Но вдруг нам потом ещё понадобится?
