– Тогда расскажите о вашем совершенно поразительном недавнем воссоединении. Как это произошло?
Я снова посмотрела на Квентина, потому что не успела придумать подробности предполагаемого события. Он нырнул в опасные воды этой темы, как форель в пруд.
– На Энджел-стрит, – быстро сказал он. – Просто невероятное совпадение. Я только вернулся в Англию после долгого и не совсем добровольного пребывания в Индии и Афганистане, сэр.
– Вы, разумеется, ветеран битвы при Майванде, – вмешался детектив с несколько усталой улыбкой.
– Как вы?.. Да, в самом деле, потрясающе, мистер Холмс! Теперь я вижу, почему столь ярко сияет ваша репутация.
Мистер Холмс ринулся вперед со скоростью ястреба, пикирующего на голубя:
– А как вы узнали обо мне?
– Ну… – Квентин посмотрел на меня, пытаясь выиграть время и собраться с силами, чтобы запустить новый виток обмана.
Меня осенило:
– От моего поверенного мистера Маршвайна.
– Не слышал о таком, – произнес Холмс, как мне показалось, с явным вызовом.
– Вам и не требуется, – едко парировала я. – Достаточно того, что он слышал о вас. У него есть связи во Франции – месье ле Виллон, если не ошибаюсь, из парижской полиции высоко отзывается о ваших поразительных дедуктивных способностях. – Благодаря неожиданному вдохновению я слегка исказила фамилию, чтобы история не выглядела слишком гладкой.
– Месье ле Виллар, – поправил меня мистер Холмс.
Я слегка притормозила, изобразив недоумение:
– Простите?
– Говоря о связях во Франции, вы имели в виду месье ле Виллара, а не месье ле Виллона, верно?
– Да, вы правы! Эти французские имена так похожи.
Мистер Холмс кивнул и откинулся в плетеном кресле, уставившись на газовый рожок на стене:
– Продолжайте, прошу вас.
Квентин принял его приглашение:
– Как я сказал, я шел по Энджел-стрит, когда заметил мисс Баксли в окне… Кажется, это был магазин мануфактуры. Я был так потрясен, что совершенно не глядел по сторонам. Видите ли, мы с невестой были разлучены девять лет. И представляете, встретились по чистой случайности!
– Да, весьма маловероятно с точки зрения здравого смысла, – сухо заметил мистер Холмс. – Почему же вы так долго не возвращались из той суровой части света, мистер Блоджетт?
Мы с Квентином сохраняли на лицах невинное выражение.
– Жестокая лихорадка после битвы при Майванде, – пояснил мой «жених». – Я потерял сознание, а в результате и память. И только в марте на базаре в Пешаваре на меня напали воры и стукнули по голове, после чего я будто снова очнулся.
– Я слышал о подобных удивительных фокусах памяти, – кивнул мистер Холмс. – Похоже, в последнее время ваш путь прямо-таки усыпан досадными казусами, которые оборачиваются к лучшему.
– Верно. – Затем лицо Квентина помрачнело, и он взял меня за руку. Естественно, на мне были короткие перчатки, но все же я едва сумела унять восторженное возбуждение, не имеющее никакого отношения к опасениям по поводу нашего спектакля. – К бедняжке Мэй вернулся жених, которого будто преследует зловещее божество. На мою жизнь покушались, еще когда я садился на корабль в Бомбее. Следующий раз это случилось в Бельгии; последнее и самое причудливое происшествие имело место в моем номере гостиницы на Оксфорд-стрит.
– В чем же заключалось последнее покушение? – спросил мистер Холмс.
Я притворно содрогнулась, и это было игрой лишь отчасти.
– В мое отсутствие в номере была оставлена… одна вещь, – пояснил Квентин. – Ядовитая змея.
– Точнее, азиатская кобра, – подсказал мистер Холмс.
– Точно! – Квентин посмотрел на меня с невинной радостью: – Просто поразительно. Видишь, моя дорогая, этот человек наверняка нам поможет.
– Каким же образом, – продолжил расспросы детектив, – вам удалось спастись и все рассказать?
Тут Квентин скромно опустил глаза:
– Я прожил в Индии почти треть жизни, сэр, и, похоже, приобрел некоторые экзотические привычки. Одно из моих приобретений – преданный домашний зверек. Я никуда не езжу без него.
Холмс буквально подскочил в кресле:
– Конечно! Мангуст.
Квентин бросил на меня еще один притворно-удивленный взгляд:
– Разве это не замечательно, моя дорогая! Мистер Холмс практически все предвидит. Конечно, он разрешит все наши проблемы. Вы, мистер Холмс, очевидно, знаете, что мангуст больше всего любит смертельные танцы с коброй. Видимо, завидев противника, моя Мессалина мгновенно выскочила из клетки – она невероятно умное и ловкое животное. Вернувшись, я нашел лишь дохлую кобру… прости, дорогая… и слегка порванные шторы: Мессалина иногда любит полазать.
Мистер Холмс достал карманные часы и молча уставился на них, пока золотая цепочка раскачивалась, словно гипнотизируя нас. Среди ее звеньев сверкнуло крохотное желтое солнце – золотой соверен, подвешенный на цепочку в качестве причудливого сувенира. Я обрадовалась, что заметила эту деталь и смогу благополучно сообщить ее Ирен, как мне было приказано. (Разумеется, я никогда не смогла бы передать подруге ужасные слова из записей доктора Уотсона, будто Шерлок Холмс одержим ею.)
Сыщик вдруг поднял голову, прислушиваясь, как зверь:
– Ага, я слышу на лестнице шаги моего друга. Как удобно, что ваш рассказ достиг того момента, который наверняка его заинтересует.
Он встал и открыл дверь для человека, которому я не удивилась: перед нами стоял тот самый доктор Уотсон, чьи записи я бесстыдно читала и под чьим столом ненамеренно пихнула ногой мертвую змею.
Во время приветствий я слегка нервничала, поскольку мисс Баксли выразила огромное удивление, что мистер Холмс знает доктора Уотсона, но сам доктор лишь вежливо кивнул нам с Квентином. Все внимание доктора было приковано к его другу.
– Я рад видеть, мисс Баксли, – резко произнес Уотсон, – что вам удалось вернуть вашего пропавшего жениха… э… мистера Блоджетта, верно? – Он повернулся к своему товарищу: – Холмс, какое отношение это имеет к происшествию в Паддингтоне? В записке вы обещали разгадку.
– И мы ее услышим, Уотсон, – произнес мистер Холмс, явно довольный собой, указывая другу на обитое бархатом кресло, в котором, наверное, было слишком жарко в такой день. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Блоджетт.
– Осталось добавить совсем немного. Я незаметно избавился от змеи…
– Вот здесь в рассказе самое важное, – вполголоса прокомментировал мистер Холмс.
– …но боюсь, что причиной этого вероломства стала старая тайна, которую я помню со времен войны.
– Война? – спросил доктор Уотсон. – Вероломство?
– Мистер Блоджетт сейчас нам объяснит. – Мистер Холмс сосредоточил все свое внимание на Квентине.
