– Прекрати! – послышался голос Ирен. – Сейчас же отпусти меня, идиот!
– Ни за что, мадам! – храбро прокричал он в ответ. – Мне неведомо чувство раскаяния! Пока я жив, вам не видать свободы!
Это было уже слишком. Я схватила стоявший у двери зонтик и набросилась на негодяя, что есть сил колотя его по плечам и голове бамбуковой рукояткой и обтянутыми шелком спицами.
Однако шум только усилился.
– Нет! Нет! Нет! – кричала Ирен.
– Перестань! – вторил ей вор.
– Прочь! – пригрозила я, не прекращая атаки.
В пылу битвы мы все втроем запутались в шторах. Раздался громкий треск, и карниз с грохотом рухнул вниз, подняв густое облако пыли. Я громко закашлялась, выпутываясь из парчовой ткани. Рядом со мной тяжело дышала Ирен.
– Умоляю, прекрати! – простонала она и засмеялась.
Смеялся и кашлял вор. Сквозь неприкрытые французские окна в спальню хлынул яркий дневной свет. Ирен сидела в груде парчовой ткани: по щекам текли слезы, она вся корчилась от хохота.
Вор лежал между нами, погребенный под шторами. Стоило мне поднять сломанную ручку зонтика, чтобы нанести ему решающий удар, как подруга тут же ее перехватила, не переставая смеяться.
– Что тут смешного? Мы только что поймали мерзавца, копавшегося в твоих вещах!
– Бедный мой зонтик! – воскликнула подруга.
Мне показалось странным, что в эту минуту она беспокоится за бездушный предмет куда больше, чем за собственную подругу.
Не ведая моих чувств, Ирен принялась раздвигать складки ткани, обрушившейся на незваного гостя. Наконец показалась гнусная физиономия, так напугавшая меня в полумраке. Подлец хитро оскалился.
– Нелл, – Ирен смахнула спутанные волосы с грязного лба дикаря, – ты до смерти перепугала Годфри!
– Годфри?!
Злобная ухмылка стала еще шире. Несмотря на то что пару передних зубов он вымазал сажей, в образе преступника смутно проступали знакомые черты. Мне вдруг захотелось еще раз хорошенько треснуть его зонтиком, чтобы тот перестал наконец ухмыляться.
– Сдаюсь, – смиренно промолвил Годфри своим обычным голосом. – Если бы я знал, какая ты отважная в бою, то уже давно перестал бы притворяться.
Я выпрямилась и, опершись на сломанный зонтик, поднялась на ноги, решительно отказываясь от помощи друзей – уж очень они меня рассердили.
– Ну и ну! Как дети малые, да притом оба! Вот негодники! – Я отряхнула руки и громко чихнула. – И к чему вы затеяли весь этот фарс? Решили проверить на прочность несчастные шторы?
– По крайней мере, – начала Ирен, поднимаясь, – теперь мы знаем, что маскировка Годфри достаточно хороша и способна ввести в заблуждение даже близкого друга.
– После случившегося я бы не делала столь поспешных выводов о наших отношениях, – чопорно заявила я. – Зачем Годфри переодеваться в пирата?
Нортон поднялся, пошатываясь: карниз рухнул прямо на него.
– Чтобы съездить в порт и пообщаться с моряками, не попавшись на глаза Шерлоку Холмсу, – выпалил он, словно заучил реплику наизусть. Очевидно, весь этот бал-маскарад затеяла примадонна.
– Подобным нарядом не обманешь и альбатроса, – поддела я. – Но мы ведь не знаем, интересуется ли Шерлок Холмс нашим расследованием. Ходят слухи, что он приехал в Монте, но это еще ничего не значит. Да и зачем тебе наводить справки в порту?
Годфри кивком указал на Ирен:
– Она говорит, это важно.
– Она что угодно назовет важным потому лишь, что это ей интересно.
– Что ж, – игнорируя наши мстительные насмешки, Ирен принялась отряхивать поношенный бушлат мужа, – должна признать, из Годфри получился чудный морской волк. Выступления в суде – замечательная подготовка к сценической карьере. Рада, что он без труда проберется в портовые закусочные и не вызовет подозрений у местного простонародья. Да, и, судя по моим наблюдениям, Черному Отто ничего не стоит пробраться в номер через балкон. По крайней мере, – она взглянула на меня с укором, – я не пытаюсь примерить этот образ на тебя.
– И на том спасибо. – Я оглядела причиненный нами ущерб. – Как вы думаете, шторы заменят до наступления ночи?
– Это не имеет значения, – ответила подруга не допускающим возражения тоном. – Годфри вернется только к утру, а значит, этой ночью они нам не понадобятся.
В полдень Ирен вызвала управляющего.
– Это произошло случайно, – объявила она. – Зонтик внезапно раскрылся, и я схватилась за штору, чтобы не упасть. Остальное вы видите сами.
Глаза невысокого мужчины, одетого в однобортный сюртук, чопорно заморгали за очками. Казалось совершенно невероятным, что нежная, хрупкая рука подруги могла сорвать массивный карниз и тяжелую парчу. За Далилу примадонна еще сошла бы, но за Самсона – вряд ли.
[46]
Управляющий пожал плечами:
– Мадам права. До завтрашнего дня шторы заменить не удастся. Я переселю вас с супругом в другой номер.
– Право, не стоит. Мы останемся здесь.
– С голыми окнами?
– Всего на одну ночь. Ничего страшного.
Управляющий тоскливо покачал напомаженной головой – черные волосы его так лоснились, что напоминали шкуру тюленя. В печальных тюленьих глазах читалось смирение, и наконец он согласился. Гости Монте-Карло славились своими экстравагантными выходками, и управляющий не считал нужным терзать постояльцев лишними расспросами.
Когда он ушел, Ирен облегченно вздохнула:
– Годфри вернется рано утром. В спальню он попадет через окно. Я не хочу, чтобы он пришел в пустой номер, хуже того – обнаружил в нем горничную, старательно выполняющую свои обязанности.
Я открыла окно. Решетка балкона доставала мне до талии.
– Наш номер на третьем этаже, это довольно высоко.
– Но Годфри не может попасть в «Отель де Пари» в столь ранний час через главный вход в образе моряка. Его никто не впустит. Боюсь, ему придется лезть через балкон.
– Но это же, считай, четыре этажа! Один цокольный занимает футов двадцать.
– Потому-то мужчины и носят брюки: при случае в них очень удобно лазать. Я уже все осмотрела. Он справится. Более того: для него это станет настоящим приключением.
– А чем же займемся мы, пока Годфри разгуливает по злачным заведениям?
– Устроим пикник в гостиной.
– Пикник в гостиной?
– Не переспрашивай – оставь это Казанове. Почему бы не провести этот вечер, как в старые добрые времена в Сефрен-Хилл? С французской выпечкой, бутылкой бургундского вина и в твоей компании.
