Сундук отлично справлялся с ролью сборщика образцов, при условии, что они не должны были представлять угрозы для Ринсвинда.
– Пфф! – фыркнул Главный Философ. – Подумаешь, какие-то подводные мокрицы.
– Зато их там много, – сказал Декан. – И у них есть ноги. Я замечал, как они выползали на берег.
– Случайность. К тому же ничего похожего на руки у них все равно нет.
– Ну, прекрасно, что ты обратил на это внимание… – произнес Декан, подходя к следующему аквариуму.
Там сидели крабы.
Главному Философу пришлось скрепя сердце признать, что крабы без дураков могут побороться за звание Наивысшей Вершины Эволюции. ГЕКС обнаружил их на другом конце мира, и они действительно неплохо продвинулись, обитая в уютных подводных городках, окруженных аккуратно пересаженными живописными анемонами. Там наблюдалось даже что-то вроде примитивных моллюсковых ферм. Крабы разработали простые формы ведения войн и искусство ваяния статуй из песка и слизи. По всей видимости, так они увековечивали память своих героев, павших на полях сражений.
Через пятьдесят тысяч лет по меркам Проекта, то есть аккурат после перерыва на кофе, волшебники полюбопытствовали, как продвинулись дела в крабовой колонии. К огромному удовольствию Декана, демографический взрыв вынудил крабов вылезти на сушу. Их современная архитектура оставляла желать лучшего, зато в лагуне появились водорослевые огороды, а некоторые крабы поглупее стали рабами, которых использовали для переноски тяжестей или в межклановых сражениях. Несколько широких плотов с кое-как сотканными парусами были пришвартованы в одной из лагун и буквально кишели крабами. По-видимому, крабовая цивилизация намеревалась совершить большой скачок вбок.
– Не совсем то, что хотелось бы, конечно, – одобрил Чудакулли, – но весьма и весьма многообещающе, Декан.
– Понимаешь, в воде все было слишком просто, – пояснил тот. – Еда плавает вокруг тебя, погода вечно одна и та же, и нет ничего, чему нужно было бы противостоять… Помяните мои слова, суша – вот то место, где они покончат со своей мягкотелостью и перестанут быть бесхребетными…
В этот момент раздалось механическое покашливание ГЕКСа, поле обзора в вездескопе начало стремительно разрастаться, пока мир в окуляре не превратился во что-то вроде мячика для сквоша, плывущего в пустоте.
– О боги! – воскликнул Аркканцлер, указывая на газовый хвост. – Похоже, приехали…
Волшебники мрачно наблюдали, как здоровенная часть планеты превратилась в настоящее буйство огня и пара.
– И что? Так будет происходить каждый раз? – вопросил Декан, когда клубы дыма над морем постепенно рассеялись.
– Это все солнце виновато, уж больно оно большое. Опять же все эти планеты вокруг, – проворчал Чудакулли. – Лучше бы вы, парни, поубирали лишние снежки. Иначе рано или поздно они свалятся вниз.
– Было бы неплохо, если бы какому-нибудь виду удалось просуществовать хотя бы пяток минут без риска быть замороженным или зажаренным заживо, – произнес Главный Философ.
– Такова жизнь, – сказал Чудакулли.
– Только кончается она чересчур быстро, – сказал Главный Философ.
Позади них раздался замогильный стон.
Ринсвинд висел в воздухе в мерцающем виртутамошнем скафандре.
– Чего это с ним? – спросил Чудакулли.
– Эээ… Я было попросил его исследовать крабью цивилизацию, сэр.
– Там ведь только что упала комета, если не ошибаюсь?
– Да, сэр. Миллиард тонн камней только что испарились вокруг него, сэр.
– Но они же ему не повредят, не так ли?
– Вероятно, ему пришлось немного попрыгать, сэр.
Глава 32
Не смотри вверх!
ВОЛШЕБНИКИ, КАК МЫ МОГЛИ УБЕДИТЬСЯ, считают планету не слишком подходящим местом для жизни. Добротный плоский диск и сопутствующая ему черепаха, не боящаяся падающих камней, имеют, по их мнению, куда больше смысла.
Чем дальше, тем больше нам кажется, что они во многом правы. Внимательно изучая историю нашей планеты и огромной Вселенной, в которой она находится, мы постоянно ловим себя на мысли, что готовы встать на их точку зрения. Не в том смысле, что нас не устраивает форма планеты, естественно, а потому, что мир, не имеющий собственной черепахи, небезопасен. Вселенная кишит летающими камнями и пронизана излучениями; ее температура где близка к абсолютному нулю, а где – настолько высока, что по сравнению с ней взрыв водородной бомбы покажется теплым камином, у которого приятно посидеть вечерком. Тем не менее жизни удалось закрепиться по крайней мере на одной планете и удерживаться на ней уже около 4 миллиардов лет, несмотря на все напасти, которые сыпались ей на голову (иногда – в самом буквальном смысле). И несмотря на все козни, которые творит наша собственная планета.
Истолковать этот факт можно двояко.
Одна точка зрения состоит в том, что жизнь – невероятно хрупкая штука, а Земля является одним из немногих благословенных мест, где достаточно долго наблюдались условия, необходимые для сохранения жизни, ее развития, многообразия и процветания. Хотя в любой момент какая-нибудь катастрофа может пустить все под откос, стерев с лица Земли все живое. Цивилизация крабов, конечно, художественный вымысел, но ее история позволяет нам обратить ваше внимание на два существенных момента. Во‑первых, для того, чтобы какой-нибудь биологический вид, эволюционируя на Земле, мог приблизиться к нам по уровню интеллектуального развития, потребовалась бы бездна времени. Во‑вторых, даже если бы такое и случилось, после них вполне могло не сохраниться никаких следов. Ах да, вот еще… Существует множество способов оставить от них мокрое место. Так что мы с вами просто счастливчики, раз нам удалось избежать судьбы крабьей цивилизации. В миллионах других, тоже, вероятно, подходящих для жизни, миров ей так не повезло; она либо вообще не зародилась, либо нашлось что-нибудь ее истребившее. Короче, жизнь – это редкость, а Земля – единственное место во Вселенной, где произошло это уникальное чудо.
Альтернативная интерпретация заключается в следующем. Жизнь – невероятно стойкий феномен, и хотя условия на Земле более-менее достаточны для ее возникновения, в общем-то, они не столь уж и необходимы. Поэтому было бы ошибкой считать, что раз здесь все пошло именно по такому пути, то же самое должно повторяться и в других местах. Важным последствием эволюции является то, что жизнь автоматически адаптируется к любой доступной среде обитания. Кипящая вода на дне океана? Отлично! – как раз то, что нужно бактериям-экстремалам. Погрузиться на две мили под землю? Просто супер! – там такая приятная теплота, а кроме того, много серы и железа для получения энергии. Отдельная благодарность Провидению за отсутствие в таких местах избытка смертоносного кислорода: отвратительный газ, ужасно активный и ядовитый. Если и есть такое место, где никто не может выжить, так это в кислородной атмосфере…
