На фронте Конан вновь отличился – неуважительно отозвался о вермахте.
– Принимая во внимание моё поведение и судимости, – усмехался Фернанд, – меня должны были расстрелять. Однако я объяснил начальству, что бредил от усталости. Не знаю, поверили мне или нет, но жизнь сохранили. Только в другой батальон перевели – к вам.
Вид с воздуха на южную часть Эбенроде, 1938 год
Здание Эбенродского районного суда, 1930–1940 годы
Но самая заковыристая судьба была у Вальтера Фрая. В 1933 году он, будучи ещё школьником, без разрешения родителей направился путешествовать в Италию. Затем на свой страх и риск эмигрировал в Восточную Африку, где жил в немецкой общине. Два года вкалывал на кофейных плантациях, после чего пытался быть охотником. Новая затея также не удалась, и Вальтер некоторое время нищенствовал. В 1940 году Фрай решил отдохнуть от приключений и вернулся в Германию. Там его и забрали в армию.
Солдатская жизнь Фраю понравилась ещё меньше, чем нищенская в Африке, и вскоре он дезертировал. Вальтер уже добрался до франко-испанской границы, но там его арестовала полиция.
– Я почти было убедил этих остолопов, – с удовольствием рассказывал Фрай, – что послан туда начальством по служебным делам. Но тут появились гестаповцы, и всё пошло наперекосяк. Вместо тёплой Испании я оказался в холодной России. Да ещё в штрафбате!
– Какая несправедливость, – иронизировали друзья. – Разве кофейному плантатору место в России?
– Африканскому нищему там тоже делать нечего, – парировал Фрай.
Дезертиры вермахта
Поразмыслив, товарищи решили бежать к русским, как только подвернётся удобный случай. Ухо нужно было держать востро. Среди «девятьсот девяносто девятых» антифашистов было не более трети. Остальные – бывшие уголовники. А среди «пятисотых» в достаточном количестве были те, кто действительно хотел «кровью искупить вину перед Третьим рейхом».
Немецкая оборона трещала по швам, и вскоре представилась возможность бежать. Хайнцу Виллекену, Фернанду Конану и Вальтеру Фраю удалось сдаться в плен. Хуберт Нитцила погиб…
Советские пропагандистские листовки-пропуски для сдающихся в плен немецких военнослужащих: «Что хотят сказать вам ваши генералы о плене? Всё, что говорят в Германии о судьбе военнопленных, – ложь»
«Что русскому – хорошо, то немцу – смерть. Не замерзайте, сдавайтесь в плен!»
Всего за время боёв в Восточной Пруссии советским войскам сдались более сотни штрафников. Тысячи – погибли. Оставшиеся в живых оказались в плену чуть позже – после окончательной капитуляции фашистской армии.
Некоторые воевали до последнего. Один из штрафников, Рейнхард Шульце, на этот счёт сказал следующее:
«Надо учитывать менталитет фронтовых солдат: если не буду стрелять я, то будут стрелять в меня. Нередко унтер-офицеры шли за нашими спинами с пистолетом в руках. Думаете, кто-то горел желанием сражаться? Но штрафной батальон на то и был штрафным батальоном. А что было делать? У нас не было альтернативы. И к тому же мы полагали, что защищали немецкий народ. Мы думали, что это благородное задание. Мы говорили себе: мы защищаем немцев, чтобы они не попали в руки русских».
Но были и те, кто не хотел иметь с фашизмом ничего общего. За всё время правления национал-социалистов по причине отказа от военной службы 30 тысяч немцев были приговорены к смертной казни, в отношении 20 тысяч приговор приведён в исполнение. Ещё 100 тысяч прошли через штрафные батальоны и концлагеря. Пережили весь этот ужас не более 4 тысяч человек. Сегодня в живых осталось меньше сотни. «Последних из могикан» можно встретить в Берлине, где находится штаб-квартира общественной организации «Союз уклонистов и дезертиров».
Кёнигсберг против Нью-Йорка
11 сентября в США могло наступить значительно раньше
Секретный заказ
13 декабря 1944 года Вальтер Родин срочно выехал из Кёнигсберга в Эльбинг (ныне Эльблонг, Польша). Директора филиала судостроительной верфи «Шихау» (теперь завод «Янтарь») ждали в головном офисе предприятия. В просторном кабинете его встретила хозяйка верфи – Хильдегард Карлсон. Рядом с ней сидели какие-то люди в штатском, морские офицеры и гестаповцы.
– Нам выпала высокая честь, – высокопарно начала госпожа Карлсон, – исполнить личное указание фюрера. Заказ особой важности…
– И секретности! – поднял указательный палец офицер гестапо.
– Мы будем участвовать в создании «оружия возмездия», – продолжила Хильдегард. – Ознакомьтесь с директивой рейхсминистра вооружений Шпеера.
Взглянув на чертёж, Родин поначалу подумал, что это подводная лодка. Но где же механизмы, где главные двигатели?.. Странная конструкция.
– Всё, что я скажу, может знать только ограниченный круг лиц, – поднялся с места человек в штатском. – Это специальный контейнер. С его помощью наши подлодки в Атлантике будут запускать ракеты. Цель…
– Нью-Йорк! – снова поднял палец гестаповец. – Мы сотрём этот город с лица земли!
– Надеюсь, – сурово посмотрел на директора военный моряк с погонами адмирала, – вы понимаете возложенную на предприятие ответственность.
Родин непроизвольно вытянулся в струнку и согласно наклонил голову. План уничтожения Нью-Йорка вступил в заключительную стадию реализации.
Бесславные ублюдки
Поставить на место «зажравшуюся американскую плутократию» Гитлер мечтал давно. Нью-Йорк в огне – вот достойное наказание для янки.
– Нужен террор, – любил повторять фюрер. – Всё остальное – болтовня. Только удар по нью-йоркским небоскрёбам способен парализовать волю американцев к продолжению войны.
Однако Геринг лишь разводил руками – его бомбардировщики не могли перелететь океан. Тогда Гитлер приказал начальнику абвера адмиралу Канарису организовать диверсию.
