Перекусили бутербродами. Бабы устроили себе отпуск и готовить отказались. Дети были в восторге, а вот мы давились всухомятку и обсуждали планы мести. Ничего «асиметричного», кроме как облить нежившихся в шезлонгах саботажниц морской водой, в голову не пришло. Да и это забоялись воплощать в жизнь. Соленая вода скоро высохла бы на жарком тропическом сибирском солнышке, кожу стянуло бы, и бабы немедленно заставили бы нас строить им душ с пресной водой. Можно было бы, конечно, и смаздрякать что-нибудь на скорую руку, но зачем? Тем более имелись еще планы по разведке полуострова на большой земле.
Никиту взяли с собой. Пропуском в нашу компанию стали два оставшихся от целой коробки патрона. Натаха подтвердила, что пацан честно расстрелял все остальные, а не просто выбросил лишние в море. Мог добить все, но подумал, что, если мы скоро не вернемся, кому-то ведь придется провожать дядю Егора до Подковы, тут-то боеприпас и понадобится.
– Принято, – согласился мичман и взлохматил выцветшие за лето до соломенного цвета волосы мальчишки. – Форма одежды походная. Быть готовым через три минуты, с оружием.
Никитос рванул с места с пробуксовкой, но уже от самых палаток вернулся.
– Патронов маловато, – поделился он своим горем.
– Не настрелялся? – хмыкнул я, представляя синячище на плече шпаненка. Мелкашка – это, конечно, не СВД, которая лягается, как лошадь, но для мальца и того должно было хватить.
– По гланды. – Сын чиркнул ладонью по горлу. Откуда только успел нахвататься этих дворовых ужимок? В частной же школе учится, сопляк. – Но мало ли чего. А у меня нету.
– Логично, – поддержал Леха. – Коробки хватит?
– Даже много, – дернув рукой к правому плечу, поморщился наш новый боец.
Долили бак, благо брат догадался принести из ангара еще пару канистр с топливом. Проверили оружие, заставили Никитку застегнуть спасательный жилет и столкнули лодку в воду.
Сначала двинули на запад до пролива. Потом на северо-запад. Подумали, что, если там найдется подходящий пляжик, будет удобно. Не нужно будет огибать километров на пять или шесть выдающийся в море полуостров. Прошли вдоль берега, все круче изгибающегося на север и северо-восток. Мест для высадки обнаружили предостаточно, но очень уж они все были далеко от интересующей нас сопки.
За обрывистым скалистым мысом берег резко пошел на запад, и вскоре мы оказались в сильно изрезанной бухте, куда выходили русла сразу трех небольших речек. Не особенно быстрых. На таких, по общему мнению членов похода, мини-ГЭС ставить смысла нет. Выйти на сушу можно было, но мы этого делать не стали. Слишком много камней и мало песка. В одном из заливчиков вообще осыпь нашлась, будто бы целая скала обрушилась. Вот к ней подошли ближе. Сланец – неплохая замена кирпичу, а строить «фазенду» из дерева я и не собирался. Несерьезно. Да и нравится мне дикий камень.
В общем, признали осыпь отличным источником дармового стройматериала и повернули обратно. До темноты времени было еще навалом, и нам хотелось осмотреть противоположный берег.
До пролива добрались на глиссере в пять секунд. Лодка перелетала с волны на волну как какой-то волшебный дельфин, Никитос попискивал, когда брызги залетали внутрь, и оба моремана радовались как дети.
Западный берег полуострова был изрезан куда меньше восточного. Изредка между скалами появлялись малюсенькие пляжики, а слева, километрах в пяти, в бинокль разглядели еще один островок. Куда меньше нашего первого. Миха тут же заявил на него свои права. Ну, то есть предложил назвать его Михайловским. Да ради бога. Что нам, жалко?
Наш шкипер полдороги оглядывался на кусок торчащей из моря земли, и в итоге мы чуть не вылетели на широченный, метров в двести, пляж. А прямо над ним высилась наша сопочка. Берег большой земли дальше уходил куда-то на юго-запад, и мичман настоял, чтобы обязательно проверили, что там. Хотя бы на несколько километров. Он, мой младший брат, вообще разрывался между желаниями. Ему хотелось и вместе со мной подняться на господствующую над достаточно равнинным полуостровом высоту, и в компании с Поцем и Никитой продолжить открывать неведомые дали.
Сманил с собой. Так-то оно конечно. Останься Леха в лодке, мне было бы спокойнее за сына. Все-таки из Михи нянька, как из навоза пуля. Но до сих пор мы в море ничего крупного не встретили. Ни акул, ни дельфинов или китов, ни обещанных Егором гигантских морских черепах. Ничего. Даже чаек и тех, по мнению мореманов, было маловато. А вот мне одному в незнакомом месте… Даже думать об этом было неуютно. Если это все-таки материк, так там и тигры со львами какими-нибудь могут проживать. Или леопарды. О динозаврах олигофреноценских и не задумывался, иначе вообще втроем бы на сопку полезли, а Никитоса лодку сторожить оставили.
Короче, мы с Лехой выпрыгнули на пляж, подтянули, что надо было подтянуть, пощелкали тактическими рациями, проверили связь с лодкой и с базой, попрыгали и пошагали. А Поц рыкнул мотором, лихо развернулся и ушлепал почти точно на юг, открывать новые земли.
Пляж окружали забором плотные заросли кустарников. С полкилометра прошли, прежде чем нашли проход. Какие-то животные чуть ли не туннель пробили, за какими-то своими надобностями шныряя к морю. Нам с плечистым мичманом пришлось чуть ли не на четвереньках пролезать. Брат кряхтел, ругался нехорошими словами и в итоге поклялся извести проклятые заросли под корень. Типа достать напалм и сжечь там все к чертовой матери.
Среди пальм, занимавших следующую террасу, идти стало не в пример легче. Шершавые стволы были до середины оплетены какими-то лианами, но росли тропические деревья довольно редко, почти как наши березовые перелески. Да и полянок хватало. По мне, так лучше бы их вовсе не было. Трава на открытых солнцу и небу местах вымахала в рост человека, и пробираться по этим дебрям оказалось труднее, чем по лесу.
А потом мы вдруг оказались в самом настоящем сосновом бору. Высоченные, метров по двадцать, столбы подпирали небо. Пахло смолой, одуряюще, как в парфюмерном магазине. А по низу упрямо ползли вверх плети красной смородины и еще что-то, чьи листья мичман немедленно сунул в рот и принялся жевать.
– Кока? – поинтересовался я тихонько. В лесу, тем более незнакомом, не стоит издавать лишние звуки. – Наркоманишь потихоньку?
– Лимонник, – весело блестя глазами, отговорился тот. – Любка обрадуется.
– Кому что, – философски пожал я плечами. – Кому мандарины, кому ящики из-под них.
– Это ты к чему?
– Сказал бы, что твоя кислятину любит, набрали бы у Савы лимонов.
– Это не то. Лимонник только на Дальнем Востоке растет. Ностальгия и все такое.
Согласился. Это реально дело такое. В Египте на пляже вдруг так пельменей захотел, едва домой первым же самолетом не улетел. Так задолбало это «все включено», чуть волком не завыл. Едва на туземца с кулаками не полез. Показалось, он на Натаху мою как-то подозрительно щурился, сученыш.
Бор кончился, как ножом обрезало, когда до вершины оставалось всего ничего. Трава там, на счастье, была не такая богатая, как внизу, так что ничего, что могло бы помешать нам забраться на самый верх, больше не обнаружилось.
