На северном склоне сопки растительности оказалось меньше. Какие-то чахлые деревца, короткая, будто подстриженная, трава, одинокие кустики. За седловиной, по дну которой тек широкий ручей или маленькая речка, сплошной стеной стоял лес. Чужой какой-то, неправильный. Разнокалиберные по росту и толщине неряшливые разлапистые деревья.
Еще с возвышенности было отлично все видно. И замысловатую бухту на северо-востоке, куда мы уже заплывали и где нашли каменную осыпь. И еще один полуостров, вокруг которого по морю ползла серебряная искорка нашей лодки. И другой залив на юго-западе, в который впадала, промыв по дороге широченный овраг, последняя из найденных нами за сегодня река.
– Офигеть, – выдохнул Леха. – Красота-то какая!
– Ага, – радостно согласился я, устраивая пятую точку на мягонькой траве. – Сядь, не маячь. Если мы все видим, прикинь, как нас самих видно!
Брат тут же плюхнулся рядом.
– Жаль, бумагу с карандашом не взяли. Сейчас зарисовали бы обстановку.
– Запомним, – отмахнулся я, не отрывая бинокль от глаз. – Чего один не вспомнит, другой подскажет.
– Тоже верно… Блин, Андрюха! Это место просто супер. Будто спецом сделано для нас. Сам прикинь! Вот тут форт. Там… – мичман махнул рукой на северо-восток, – там по водоразделу мин сигнальных натыкать и заборчик какой-нибудь сообразить от зверей. С той стороны берег высокий, хрен кто залезет. А по верху – так отсюда все простреливается за боже мой. А там… – На этот раз он обращал мое внимание на западный склон сопки и устье ручья. – Ручеек так себе. Вялый, скажем просто, ручеек. Но если плотину построить и этот овраг напрочь затопить, там такой перепад высот получится, что напора по-любому хватит на мини-ГЭС. А если еще там блиндажик какой-никакой с пулеметом сообразить, так этот наш ров ни одна падла не форсирует без того, чтоб кровушкой не умыться.
– Тема, – снова согласился я, сразу прикидывая и примерный план нагорной крепости, и что-то вроде отдельно стоящего равелина для обороны будущей ГЭС.
– А позади, Дюх, у нас шикарный пляж. И если когда-нибудь мы обзаведемся флотом, там и порт можно будет устроить. А на Михайловском острове – батарею.
– Чего? – не понял я.
– Ну, штуки четыре гаубицы, чтоб всю бухту сразу прикрыть. Хрен проползешь.
– И аэродром штурмовиков-торпедоносцев. А вон там шахту выроем. Для баллистической ракеты. А вон там казармы ППД дивизии ВДВ…
– Да ну тебя, – засмеялся брат. – Сижу, блин, слушаю. Уши развесил. А он прикалывается в полный рост.
Затрещал вызов рации Поца. Морская часть нашей экспедиции отчиталась об открытии нового полуострова, бухты и реки. Короче, всего того, что мы уже разглядывали с вершины. Путь в западную бухту был куда проще и короче того, что мы с Лехой проделали, пробираясь к вершине. Так что я приказал Михе дожидаться нас в устье ручья и скомандовал брату подъем. Время подходило к пяти вечера. Пока дойдем, пока обогнем на моторке два полуострова, пока вдоль нашего прошлепаем, глядишь, и ночь на пороге…
Вниз – не вверх. Да и не настолько крут был склон, чтоб спуск доставил какие-то неприятности. Знай ноги переставляй да успевай руками страховаться, цепляясь за искореженные стволы неопознанных деревьев. Какие-то десять минут, и мы на предпоследней террасе.
До лодки оставалось метров четыреста, когда я увидел человека. Сначала даже показалось, что это женщина – голова у него была в платке. Вроде моей банданы, но именно что вроде. Слишком длинные концы свисали ему на спину.
Еще он был в светлых, как бы не в парусиновых штанах, перемотанных в поясе ярко-красной тканью, выцветшей клетчатой рубахе, а в руках держал ружье.
Сначала он просто, прячась между камней, разглядывал медленно ползущую к устью ручья серебристую лодку, а потом вдруг подтянул к себе явно громоздкое оружие, пристроил его на источенные морем валуны и прицелился.
Я даже подумать не успел, как «Сайга» сама собой взлетела к плечу, а палец уже давил на курок. Понятно, что четыреста метров полностью исключали прицельный выстрел. Да я и не старался. Отвлечь, напугать, чтоб незнакомец отвлекся от людей из моторки, – это да. А ранить или даже убить – вряд ли. Я нисколько не сомневался, в кого именно хотел стрелять вражина. Поц в своей темной одежде едва-едва выделялся на фоне резких теней, а вот оранжевый спасательный жилет Никитки прямо-таки притягивал глаз.
Выстрел. И двумя секундами спустя рядом рявкнула Лехина винтовка. Все-таки двенадцатый калибр – это не шутки. Это мы с мичманом знали, что на дистанциях свыше пятидесяти метров его «12к» может работать только пугалом для ворон, а вот чужака, похоже, проняло. Он вскочил с камней, пригнулся – по камням чиркнула пуля, выпущенная Михой, – тут же увидел нас с братом и побежал в лес. А мы, разъяренные, как это в телевизоре говорят, неспровоцированной агрессией, рванули за ним.
Незнакомец пересек ручей, перепрыгивая с валуна на валун. Он явно знал дорогу и ходил этим маршрутом не один раз. А мы попросту прошлепали по дну. Глубины там, считай, и не было. Чуть выше берца. Единственное – потом неприятно было бежать, в ботинках хлюпало.
За стеной неряшливого, будто бы непричесанного леса скрывался склон горы. Деревья карабкались вверх, теряя при этом в высоте. Со стороны, с нашего наблюдательного пункта на макушке сопки, новой возвышенности вообще оказалось не разглядеть за буйной зеленью.
Это была не сопка и не хребет. Наверху, куда мы влетели, отставая от злоумышленника метров на двести, обнаружилось достаточно ровное плато. Скинуть бы лет с десяток. А еще лучше – двадцаточку, так мы с мичманом прямо там того гада и заловили бы. Но возраст и отсутствие тренировок сказались. В легких пожар, в глазах темные пятна. С двух сотен шагов можно было бы и стрелять, да куда там. Я о деревья-то спотыкался, а козла этого вообще не видел.
– Не торопись, – прохрипел задыхающемуся с непривычки Лехе. – Никуда эта падла не денется. Земля мягкая. Следы четкие. Найдем.
– По-любому, – прорычал брат, сгибаясь и упирая руки в колени. – И я ему уши отрежу и кадык вырву.
– В очередь. Сперва я.
Смочили губы, прополоскали рты. Благо оба мы были мужчинами опытными, знали, что не стоит напиваться. Ну и пошли. То шагом, то легкой рысцой. Я впереди, высматривая отпечатки ног на жирной почве, Леха следом, успевая посматривать по сторонам. Иногда примерялся к длине шага врага. Учили меня так. Пока человек бежит без оглядки – шаг длинный и на препятствия не обращает внимания, где ветку сломает, где еще чего, каверзы ему в голову не придут. А как успокоится, оглядываться начинает, каверзы всяческие выдумывать, так и длина шага меняется. Тут и нам следовало бы поосторожнее себя вести.
Так-то я шаги не считал. Сколько в первом запале пролетели, и не скажу. А потом и вовсе. Но по ощущениям километра четыре, падла, чесал по лесу, как бешеный сайгак. Дальше или уставать стал, или решил проверить, гонится за ним вообще кто, или у страха глаза велики. Выбрал местечко, да и присел под кустик. Был бы я один, тихонько бы со спины к нему мог подобраться и взять. А братан мой по лесу пер как танк. Топот, хруст и мат – наступает наш отряд. Я только тормознуть Леху успел, да за ствол какого-то дерева с гладкой светлой, чуть ли не серебристой корой толкнуть. Ну и сам нырнул, конечно. Че я, дурак, на торчащий из веток ствол буром переть?!
